Государство и революции

А по докладу комиссии Рерберга, производившей расследование сразу после прихода белых, лишь одно из мест экзекуций, принадлежавшее ГубЧК, выглядело следующим образом: "Весь цементный пол большого гаража был залит уже не бежавшей вследствие жары, а стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими остатками. Все стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Из середины гаража в соседнее помещение, где был подземный сток, вел желоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в десять метров длины. Этот желоб был на всем протяжении доверху наполнен кровью…"

А вот картина из другого подвала, уездной ЧК. "В этом помещении особенно бросалась в глаза колода, на которую клалась голова жертвы и разбивалась ломом, непосредственно рядом с колодой была яма, вроде люка, наполненная доверху человеческим мозгом, куда при размозжении черепа мозг тут же падал".

В садах чекистских особняков были обнаружены захоронения с несколькими сотнями голых трупов — и мужских, и женских, и детских, умерщвленных самыми изощренными и зверскими способами. Здесь практиковались различные виды обезглавливания. Проламывание черепов дубиной и расплющивание головы молотом. Четвертование с отрубанием рук и ног. Полное рассечение на куски. Вспарывание животов. Вбивание деревянного кола в грудную клетку. Распятие. Умерщвление штыками и вилами с прокалыванием шей, животов, груди. Погребение заживо — причем одна из засыпанных женщин была связана вместе со своей восьмилетней дочерью. Было найдено и пыточное кресло, "вроде зубоврачебного", с ремнями для привязывания жертвы… Словом, можно даже предположить, что чекисты в своих извращенных фантазиях пытались воспроизвести полную коллекцию всевозможных методов умерщвления — тем более, что это вполне соответствовало бы натуре Лациса, считавшего себя основоположником новой «науки» и разворачивавшего «исследования» в данной области. Можно вспомнить, что позже, в нацистской Германии, подобные "сравнительные исследования" разных способов казни проводил и Кальтенбруннер. Всего в Киеве комиссия обнаружила 4800 трупов казненных. Но в некоторых захоронениях их уже нельзя было сосчитать из-за сильного разложения, а по данным населения об исчезнувших в чрезвычайках родных и знакомых составилась цифра в 12 тыс. жертв.

Но ведь это только один город! А существовала, например, жуткая Харьковская ЧК, где действовали свои «знаменитости» — Португейс, Фельдман, Иесель Манькин, матрос Эдуард, австрийский офицер Клочковский. Особенными зверствами прославился тут маньяк Саенко, комендант концлагеря на Чайковской. При допросах и просто расправах "для души" его любимым приемом было вонзать шашку на сантиметр в тело жертвы и поворачивать в ране. Часто эти выходки происходили среди бела дня, на глазах других арестованных намеченных обреченных выводили во двор, раздевали догола и начинали рубить и колоть, начиная с ног, а потом все выше и выше. Как установила потом деникинская комиссия при осмотре трупов, "казнимому умышленно наносились сначала удары несмертельные, с исключительной целью мучительства". А вот как выглядела камера пыток Саенко, переоборудованная из надворного чулана-кухни. "При осмотре… этого чулана в нем найдены были 2 пудовые гири и отрез резинового пожарного рукава в аршин длиной с обмоткою на один конец в виде рукоятки. Гири и отрез служили для мучения намеченных чрезвычайкою жертв. Пол чулана оказался покрыт соломою, густо пропитанной кровью казненных здесь; стены напротив двери испещрены пулевыми выбоинами, окруженными брызгами крови, прилипшими частицами мозга и обрывками черепной кожи с волосами. Такими же брызгами покрыт пол чулана".

Поблизости от этого места были обнаружены более ста тел со следами истязаний — переломами, перебитыми голенями, следами прижиганий раскаленным железом, обезглавленными, с отрубленными руками и ступнями. Женщина с семью ранами была зарыта живой. Практиковалось тут скальпирование жертв, снятие «перчаток» с кистей рук. Было найдено и пыточное кресло, такое же, как в Киеве. А один из харьковских палачей, Иванович, признался в таком обычае: "Бывало, раньше совесть во мне заговорит, да теперь прошло — научил товарищ стакан крови человеческой выпить: выпил — сердце каменным стало".

Кстати, этот обычай существовал не только в Харькове. По воспоминаниям Агабекова, во время своих бесчинств в Туркестане человеческую кровь любил пить Бокий. А видный московский чекист Эйдук без особых комплексов рассказывал своему знакомому, гражданину Латвии Г. А. Соломону, что кровь "полирует".