Готический роман. Том 1

«Ну и отлично, не стану ее будить, а сам попробую управиться с теми свинками, которых она наверняка уже отобрала на завтра», – безрадостно, но твердо решил он и открыл глаза. Открыл и тут же закрыл: что-то с ним все же было не в порядке – может, перебрал коньяка? Ему на миг привиделось, что ошалевшее стадо свиней ритмично, словно под музыку, мечется по двору в шутовском хороводе. Он опять открыл глаза, но карнавальное видение за окном не исчезло. Напротив, по мере привыкания глаз к темноте в нем стали обозначаться вполне реалистические подробности вроде знакомых розовых пятачков и острых трубчатых ушек, то тут, то там выхваченных неверным лунным светом из плотной свиной массы.

«Да ведь это вовсе не фантазия!» – сообразил наконец Ури, протрезвев. – Просто наши свинки вырвались из свинарника и гуляют по двору!» Он покосился на Инге только для того, чтобы убедиться, что никакие события не способны сейчас нарушить ее сон. Придется в одиночку управляться с этой толпой, обалдевшей от свежего воздуха свободы. Загоняя в свинарник своих подопечных, которые отчаянно сопротивлялись и рвались обратно на воздух, Ури был полон сочувствия к ним – кому бы понравилось всю жизнь стоять в вонючем стойле в ожидании рокового дня, когда любящие хозяева поведут тебя через двойную дверь в забойную камеру?

Однако, несмотря на сочувствие и понимание, он довольно быстро вернул всех нарушителей порядка на места и закрыл загородки, удивляясь, как свиньи умудрились сорвать все замки и вырваться наружу. Предположим, Клаус в расстройстве забыл запереть входную дверь, но почему при этом сами собой открылись все обычно надежно запертые загородки? Так и не найдя ответа, Ури подошел к доске, на которой хозяйская рука Инге записывала мелом расписание основных событий дня. Там было выведено ее четким немецким почерком:

«День Охотника. Вымыть кабанчика № 15 и свинок № 6 и № 11 и запереть в загоне С – для отправки в станционный ресторан и на колбасную фабрику».

Ури довольно быстро нашел свинок № 6 и № 11, но кабанчика № 15 в свинарнике не оказалось. Неужто он так хорошо спрятался во дворе, что Ури его не заметил? Было уже очень поздно, так что Ури не стал тратить время на поиски пропавшего, а добавил к двум первым свинкам еще одну под номером 23, тщательно вымыл всех троих под душем, как невест перед свадьбой, и приготовился поодиночке выводить их за герметическую двойную дверь – туда, куда он сам с того первого дня ни разу не заходил.

И только тут он сообразил, что давно не видел Ральфа. И не слышал. Ни тогда, когда ошалевшие свиньи метались по двору, ни тогда, когда он загонял их в свинарник. Куда он мог деться?

Клаус

Оказалось, что надеть на Ганса ошейник Ральфа не так просто, но я сделал из ошейника петлю, продел в нее его передние ноги и затянул. Получилось довольно прочно, и я вывел Ганса из свинарника. Когда Ральф увидел Ганса в своем ошейнике, он стал бросаться на него так, будто у него на свете не было ничего дороже этого ошейника. Я никогда не думал, что собаки так любят свои вещи – совсем как люди. Попробовал бы кто-нибудь надеть платье моей мамки, она бы ему показала! И Ральф тоже хотел показать Гансу, кто хозяин этого ошейника. Бедный Ганс ужасно испугался и хотел убежать назад в свинарник, но Ральф за ним погнался, так что мне пришлось крикнуть ему «Стоп!». Он не остановился, и я скомандовал ему «Сесть!». Он все-таки сел, но посмотрел на меня с ненавистью и тут же попробовал встать на ноги. Тогда я повторил «Сесть!», и мы молча застыли, глядя друг на друга.

Я понимал, что долго так продолжаться не будет: ему скоро надоест на меня смотреть, тогда он рассердится и прыгнет. А Ральф, если сердится, то становится пострашней мамки! Я повторил «Сидеть!» и быстро потащил Ганса обратно в свинарник. Там я привязал его за поводок к загородке, а сам взял другой ошейник Ральфа – с медными колечками – и опять вышел во двор. Ральф стоял под дверью, ожидая меня с Гансом. Когда он увидел, что я вышел один, он так сильно разочаровался, что даже начал зевать и изображать, как он мною вовсе не интересуется.

Я подошел к нему поближе, сделал вид, что чешу его за ухом, а сам накинул ему на горло ошейник и быстро застегнул, чтобы он не вырвался. Но он не вырывался, потому что в этом ошейнике мы с фрау Инге всегда водим его гулять в лес. И он, дурак большой, решил, что я сейчас поведу его в лес, и покорно пошел за мной, хоть я повел его не к воротам, а в новый холодильник, который как раз сегодня достроили рабочие из города.