Готический роман. Том 2

– Нет, нет, вы тут ни при чем! В этом отказе нет ничего личного, – заторопился Брайан, и Кларе показалось, что он сейчас заплачет. – Дело в том, что атмосферные условия в хранилище строго ограничивают число посетителей. Одновременно там могут находиться только четыре человека.

– Что же мешает мне стать одним из четверых?

– Просто они уже есть, эти четверо. Только на эту неделю, не навсегда, вы понимаете?

– Но вы же дали пропуск госпоже Кларе из Иерусалима, хотя она приехала только сегодня.

Клара вздрогнула от того, как Ян произнес ее имя – отчужденно и даже враждебно, как посторонний.

– Но ведь ее пропуск был заказан уже три месяца назад!

– Именно на эту неделю?

– Наоборот! Я приехала на ту неделю, на которую мне дали пропуск, – упавшим голосом извинилась Клара, отлично сознавая, что Яну никакими силами не удастся проникнуть за ней в хранилище. А как бы она хотела сидеть там с ним рядом, склоняясь над старинными рукописями и посвящая его в детали своих изысканий! Впрочем, все эти мечты были из чьей-то чужой жизни, потому что никаких изысканий ей делать не предстояло.

– Брайан, – вмешалась миссис Муррей, – умоляю, отвезите меня в мою комнату, я страшно устала.

– Бегу! – Брайан с видимым облегчением опять ухватился за ручки кресла миссис Муррей и проворно покатил его к выходу, чуть не наехав при этом на Ури, который вместе с Лу разглядывал расстеленную на крышке рояля многоцветную карту. У самой двери Брайан резко затормозил и обернулся к Кларе.

– Так вы придете за своей карточкой, миссис Райх? – крикнул он. – Через пять минут я буду ждать вас в читальном зале!

Клара увидела, как лопатки сына дрогнули при звуке своей фамилии и мышцы шеи напряглись от подавленного стремления обернуться, однако он удержался и еще ниже склонился над картой. Она тут же воспользовалась тем, что он за ней не следит взглядом, и быстрым шагом направилась к двери, бросив на ходу Яну:

– Вы не откажетесь показать мне дорогу в читальню?

Но, выйдя от Брайана с магнитной карточкой в руке, она все же не удержалась и спросила:

– Зачем тебе понадобилось так неприязненно упрекнуть меня за этот дурацкий пропуск?

На что Ян небрежно пожал плечами, с легкостью отметая ее упрек:

– Мы же условились не афишировать наши отношения, правда? Тем более, что пропуск вовсе не дурацкий, мне он просто необходим. Ведь мне удалось вырваться сюда только под предлогом спасения наших старинных манускриптов, которые рассыпаются в прах в монастырской библиотеке в тепле. Я обещал привезти отсюда рецепт. Ты понимаешь, что я не могу вернуться с пустыми руками?

Клара внутренне съежилась, чувствуя свою вину перед Яном, которого она так необдуманно подвела. Естественно было бы предложить ему разок воспользоваться ее карточкой, – казалось бы, чего проще? Но именно этого она сделать не могла. И, словно угадав ее мысли, Ян попросил:

– А нельзя устроить так, чтобы ты один день побездельничала, а я бы вошел в хранилище с твоей карточкой?

Сердце Клары болезненно дрогнуло. Как отказать ему, когда каждая клеточка ее тела жаждала быть принесенной ему в жертву?

– Ты понимаешь… – начала она неуверенно, но он не стал ее слушать.

– Ты пропустишь один день, кто заметит? – И, прочитав в ее глазах страдальчески невысказанный отказ, поправил сам себя поспешно. – Даже не целый день, а какой-нибудь час, чтобы я увидел это восьмое чудо света собственными глазами. – Голос его зазвучал умоляюще. – Если бы ты знала, чего мне стоило убедить свое начальство отправить меня сюда. Распорядители моей жизни страшные люди, они никогда больше не пустят меня за границу.

Клара ясно представила себе этих безжалостных мерзких людей с отвислыми щеками, так легко ломающих чужие судьбы. И, чтобы защитить свою совесть от собственных укоров, она очертя голову выдала Яну тайну местных магнитных карточек:

– Да пойми ты, это просто невозможно! Моя карточка открывает дверь хранилища только из моей руки, потому что в нее внесены отпечатки моих пальцев.

– Боже, для чего такие предосторожности? – недоверчиво прищурился Ян. Кларе даже на миг показалось, что он ей не поверил и она начала сбивчиво нести какую-то ерунду о ценности собранных в хранилище рукописей. Звук собственного лживого голоса был ей самой противен, и она все больше и больше увязала в липкой паутине неубедительных слов, втайне надеясь, что Ян ее прервет. Но он дал ей выговориться до конца, после чего спросил кротко:

– А ты и впрямь должна уже сегодня приступить к работе? Что за спешка? Ты ведь только что приехала!