Готовый на все

– Интуиция, может быть. Он был лояльным все это время. Но что-то мне подсказывало, что не стоит поднимать его слишком высоко. Может, это уже стариковская придурь, – он пожал плечами и снова на миг стал самым обычным пенсионером. Я позволил себе слегка улыбнуться.

– Быть может, интуиция вас и не обманывала. Кирилл, – обратился я к техподдержке и, не дожидаясь ответного «да», продолжил: – найди последнюю запись моего разговора с Егором.

– Кирилл? – недоуменно спросил Камышин. – Какой Кирилл?

Больше говорить не пришлось ничего. Наш спец знал свое дело просто отлично. Правда, звонок телефона раздался в кармане у охранника.

– Наверно, стоит ответить, – заметил я. – И включить громкую связь.

Из динамика я сперва услышал свой голос. Потом заговорил Егор. С каждым следующим словом лицо Камышина серело все больше. Когда он услышал про настроение и завершающие фразы нашего диалога, то и вовсе поник.

– Я не желаю этому верить, – тихо произнес он. – Этого не может быть. Я знал, что он слишком рвется к власти, но чтобы так… И сегодня утром он имел смелость опять заявиться ко мне!

– Так он у вас дома?

– Да, сказал, что дождется моего возвращения.

Я поскреб подбородок. Не так уж все и хорошо складывается. Вероятно, получится переиграть эту сволочь, но до последнего придется не вызывать подозрений с его стороны.

– Придется немного поменять планы, – поморщился я. – У вас в охране есть люди, которым вы доверяете полностью?

– Странный вопрос, молодой человек.

– Он был бы странным, не проводи Егор слишком много времени в вашем окружении. Он может легко перекупить всех. Черт, его бумага, с помощью которой мы подписали договор, стоит по миллиону за лист. Как вы думаете, какие шансы, что каждый ваш охранник остался именно вашим?

– Сейчас я уже ни в чем не могу быть уверенным, – неспешно ответил Камышин. – Ситуация… поменялась довольно резко, – при этом он бросил едва заметный взгляд на людей, сидящих впереди. – Но и тебе тоже я не могу довериться на сто процентов.

– Моим первым заданием на Егора было устранением одного из ваши связных, – признался я, осознавая, что на самом деле это совсем не лучшее решение. Но если уж я решил высказываться начистоту, то лучше не оставлять потенциальным противникам шанс кольнуть в самый неожиданный момент неприятным фактом.

– Значит, ты убрал Артема? – с ноткой грусти спросил Камышин. – Зачем? Что он предложил тебе сделать?

Я кратко пересказал ему историю с похищением, опустив момент о месте моей работы. Честность и открытость – это очень хорошо, но все же лучше проводить черту между реальностью и тем, что мой собеседник оценит еще одну организацию, что намерена им воспользоваться.

– Неприятная ситуация, – только и ответил он. – Очень неприятная. И как ты надеялся выпутаться?

– Я человек прямой, как видите. До поры до времени я так и планировал держаться Егора. Пока не увидел, насколько подлым он может быть.

– А если ты увидишь, насколько подлым могу быть я? – Камышин наклонился ко мне. – Что тогда?

– Предлагаю не задавать вопросов, на которые нельзя дать ответ. Слишком рано судить об этом.

– Вот засранец! Я бы даже рассмеялся, не будь моя ситуация такой серьезной. Но ты прав. Прав, черт возьми! Надо придумать, что мы будем делать.

– У меня есть кое-какой план. Но обычно мои планы не включают какое-то серьезное противодействие со стороны противника.

– О чем ты?

– У нас сейчас две задачи. Во-первых, надо обезопасить девушку. Малейшее подозрение со стороны Егора – и тот отправит сигнал своим подчиненным, чтобы ее убить. Во-вторых, я опасаюсь, что он решится на отчаянный шаг и уберет всех, кто ему мешает, чтобы взять силой власть. Он вполне серьезно считает, что за оказанную вам помощь он должен получить ее всю без остатка.

– Бесчестный человек не имеет никакого права владеть тем, что есть у меня, – с жаром ответил Камышин. – Я думаю, у меня нет иного выбора, кроме как довериться тебе. Из какой, говоришь, ты организации.

– Я не говорил, – ответил я с улыбкой. – Но, если вам действительно это интересно, вам стоит обсудить со своим братом. Вероятно, он расскажет вам гораздо больше, чем я могу позволить.

– С Петром? – брови Камышина попозли вверх. – Не может быть!

– И тем не менее, его охрана отлично прикрыла наш отход после подписания договора. Я действительно надеюсь, что эта правда никому боком не выйдет. Мне осточертело раскладывать все по полочкам – что можно говорить, а что нельзя.

– В политике именно так и бывает, друг мой, – смягчился старик. – По-другому у нас никак. Одно неосторожное слово и вот – горит офис, уничтожены бумаги. Гибнут люди.

– Никогда не рвался в политику, – скривился я. – Для меня это слишком сложно.

– Да, это не для всех. Обычно самых честных и прямолинейных съедают сразу.

– Так что мы притворимся, что встретились случайно. Те четверо погибли в перестрелке, бумаги уничтожены. Вы попробуете притвориться, что все не так плохо, как кажется.

– Это несложно. Изобразим себя жертвами.