Готы

Примечательно в этом утешении Боэцием (от имени Философии) самого себя то, что и царь, приговоривший философа к смерти, мог бы воспользоваться этим утешением для самого себя. И, вероятно, в последние месяцы правления и жизни мог бы не в меньшей мере, чем Боэций, считать играющее человеческими судьбами божество слепым. Один за другим умерли верные и мудрые советники Теодориха, причем именно тогда, когда он в них особенно нуждался. Умер Тразамунд, обладавший сильным характером и тесно связанный с Теодорихом родственными узами вандальский царь. Умер умный и образованный «рекс», чей господствовавший в Средиземном море флот избавлял остготского царя от необходимости строить собственный флот (обстоятельство, в скором времени оказавшееся для остготов роковым), ибо в случае опасности Корсике, Сардинии или Сицилии можно было призвать на помощь флот вандалов. И, наконец, умер Евтарих, зять и заранее признанный Восточным Римом в качестве законного преемника Теодориха отпрыск рода Амалов (и, таким образом, прямой потомок Германариха), который, правда, прельстился блеском римской культуры, но оставался готом до мозга костей – любитель роскоши, но храбрый воин, ставший бы могущественным владыкой. А вот его сын Атанарих, внук Теодориха, был слишком мягок. Он был воспитан так, как если бы готовился к роли нового Боэция, и это в пору, когда готский народ особенно нуждался для упрочения своей власти над покоренными землями не просто в новом Теодорихе, но в сверх-Теодорихе (если можно так выразиться).

30 августа 526 г. почил в Бозе царь Теодорих Великий, сын племенного вождя беспокойного нрава и его красавицы-возлюбленной, отличавшейся притом большим умом, хотя и темного происхождения. Умер правитель двух народов, уживавшихся до поры до времени в границах одного царства, чья внутренняя сила истощилась в ходе проведения им своеобразной «политики апартеида». Не следовало ему, на протяжении почти 40 лет, с одной стороны, превращать всех готов в воинов, не допущенных к занятию гражданских управленческих должностей, а с другой стороны – не допускать римлян до военной службы. Это разделение неизбежно создало смертельно глубокую пропасть между его готскими и римскими подданными.

Когда Константинополю удалось усилиями энергичного, беззастенчивого в средствах, и если нужно, готового к компромиссам императора Юстиниана I уладить церковные разногласия между Новым и Ветхим Римом, Равенна оказалась в изоляции. Господство арианства в условиях численного превосходства православных италийцев созрело для падения не в меньшей степени, как и военно-политическое господство остготов над этими италийцами. Задуманного Теодорихом симбиоза двух народов, вер, культур не получилось. И только чудом можно объяснить тот факт, что лишь через 30 лет после смерти Теодориха целому ряду храбрых остготских царей пришлось героически пасть на боевом посту, не в силах противопоставить натиску объединенных войск «Ромейской василии» и италийцев ничего, кроме мужества отчаяния.

Имена и судьбы Амаласунты, Витигиса, Ильдебада, Эрариха, Тотилы, Тейи и других, их подвиги и злодеяния в годы этой подробно описанной Прокопием и другими хронистами Готской войны достаточно хорошо известны. Об этой войне можно было бы написать отдельную книгу, хотя это еще в VI в. с блеском сделал Прокопий. Поэтому мы обрисуем ее здесь лишь в самых общих чертах.

Теодорих правил 33 года. По другим данным, его правление длилось даже дольше – 37 лет. Историки не едины в точке отсчета времени царствовавния сына Тиудимира. За менее чем 30 лет, прошедших со дня его смерти в 526 г. до гибели царя Тейи и последних остготов в 533 г. у италийских готов сменилось не менее пяти царей, начиная с молодого Атанариха, которому на смену пришел Теодахад. Оба они не смогли отвратить приговор, вынесенный остготскому царству в Царьграде. Затем пришел черед трех царей-ратоборцев – Витигиса (Витигеса), Тотилы (Бадвилы) и Тейаса (Тейи). В их лице произошел еще один всплеск готской мощи и силы, что просто удивительно после более-менее сытого и зажиточного существования остготов, успевших обрасти жирком на протяжении жизни целого поколения; хотя и им не суждено было одержать окончательную победу из-за переменчивости военного счастья в ходе «ромейско»-готской войны. Ведь даже умные и расчетливые стратеги императора Юстиниана – Велизарий и Нарзес – не смогли бы добиться успеха перед лицом ярости и мужества остготов… если бы в войну на стороне «ромеев» не вмешались другие германские племена, в первую очередь герулы, давно уже искавшие случая свести старые счеты с остготами, а также отборные части гепидов. Именно гепидским копьем был сражен остготский царь Тотила. Победу же «ромеев» в битве при Тагине обеспечили тысячи остервенело дравшихся в римских рядах против остготов прибывших в Италию герульских «федератов».