Готы

Восторг, с которым большинство историков (в перую очередь, по вполне понятным причинам – скандинавских и немецких) прославляет доблесть «опоздавшего родиться» благородного Тотилы, основан прежде всего на хвалебных гимнах, сложенных в честь готского царя-воителя на страницах «Войны с готами» Прокопием – историком враждебной готам стороны. И в самом деле, есть нечто достойное восхищения в том, как готский народ после бездеятельного и трусливого Теодата, злосчастного Витигиса и двух узурпаторов – Ильдибада и Эрариха снова воспрянул духом. Причем почти внезапно, после периода мрачной подавленности, овладевшей им в связи с гибелью своего последнего великого царя (а убивший бесталанного Теодата храбрый Витигис, несомненно, был великим царем, несмотря на свое поражение). Когда оставшиеся без предводителя остготы то тут, то там искали себе нового вождя, они нашли в Ильдибаде лишь предприимчивость, бешенство, энергию, жестокость и злонравие, как оказалось, самоубийственное, ибо остгот, во время пира отрубивший Ильдибаду голову, покатившуюся по столу, был царским телохранителем, обиженным на Ильдибада, отказавшего ему в руке приглянувшейся ему девушки и выдавшей ее замуж за другого, по своему собственному усмотрению. Тотила, предводительствовавший остготскими войсками в Тарвисии (Тарвизионе), на северо-восточном участке италийской границы, прилегавшей к Норику, не побоялся принять на себя ответственность, связанную с царской властью, предложенной ему в столь грозный для остготов час. Однако согласился принять ее лишь на заранее оговоренных условиях, как и подобало человеку, знающему себе цену. Тотила потребовал от готов предварительно устранить Эрариха – не только не Амала, но и вообще не остгота, а руга, нагло затесавшегося в ряды готской знати и посягнувшего на наследие Ильдибада. Требование молодого царевича было выполнено. Готы убили Эрариха. В 541 г. Тотила, всего через несколько месяцев после смерти своего дяди Ильдибада, стал царем остготов. За два года он отвоевал у «ромеев» захваченные консуляром

Велизарием италийские земли. Вся Италия, кроме Равенны, снова стала готской. Мало того! Тотила завоевал даже острова, принадлежавшие вандалам и отнятые у тех восточными римлянами, – Корсику, Сардинию и Сицилию, как будто забыв о былом бессилии остготов на море.

Впрочем, Прокопий особенно восхваляет даже не военную доблесть, а человечность Тотилы, гуманность этого молодого «варвара» – несомненно, глубоко верующего христианина, – взявшего на себя всю тяжесть борьбы с «Ромейской василией» в столь безнадежной для остготов ситуации, что вообще-то никто не стал бы требовать от него особого великодушия. Когда в захваченном остготами Неаполе готский воин изнасиловал девушку-римлянку, несмотря на ее сопротивление, его боевые соратники тщетно умоляли Тотилу о милосердии. Насильник, забывшийся лишь один-единственный раз в жизни, был казнен. При этом Тотила пояснил, что готы сами виноваты в обрушившихся на них несчастьях, забыв в правление безнравственного Теодата о добродетели ради золота и наслаждений, чем и навлекли на себя гнев Бога, давшего им в свое время победу над римлянами, повинными в тех же грехах. Когда умирающие от голода неаполитанцы были вынуждены открыть остготам городские ворота, Тотила нашел время позаботиться о том, чтобы их осторожно, не вредя здоровью, изголодавшихся, приучали к вновь появившейся у них еде, и позволил им беспрепятственно уйти из Неаполя в Рим. Интересно, оценили ли неаполитанцы поступок царя «варваров», накормивших и отпустивших с миром врагов, даже не взяв с них обещания впредь не поднимать на него оружия? А впрочем, много ли стоили подобные обещания в то жестокое время (вспомним хотя бы историю Одоакра и Теодориха)…