Говори

Рашель выдувает мне в лицо колечко дыма из конфетной сигареты. Вычеркивает меня. Меня словно размазывает, как тосты Поп-Тарт об холодный кухонный пол.

Рашель и Грета-Ингрид выскальзывают из туалета. Ни у одной из них туалетная бумага не пристала к обуви.

Где же справедливость?

Мне нужен новый друг. Мне нужен друг — и точка.

Не то чтобы настоящий друг, никакой близости, или обменов одеждами, или ночевок друг у друга с хихиканьем и болтовней. Всего лишь псевдо-друг, одноразовый друг.

Друг как аксессуар. Только для того, чтобы я не выглядела и не чувствовала себя так глупо.

Моя запись в дневнике в этот день: «Иностранные студенты разрушают нашу страну».

Хизеринг

Когда мы едем домой на автобусе Хизер, она старается затащить меня в клуб. У нее План. Она хочет, чтобы мы вступили в пять клубов, по одному на каждый день недели. Хитрость в том, чтобы выбрать клубы, где собираются Правильные Люди.

Латинский Клуб не рассматривается, так же как и Боулинг-клуб. Вообще Хизер любит боулинг — он был популярен в ее старой школе, — но она посмотрела на наши боулинговые дорожки и может сказать, что ни один Правильный Человек не пойдет туда.

Когда мы добираемся до дома Хизер, ее мать встречает нас в дверях.

Она хочет знать все о том, как прошел день, как давно я живу в городе, и задает несколько осторожных вопросов о моих родителях, потому что хочет понять, буду ли я подходящей подругой для ее дочери. Я не против.

Я думаю, это мило, что она так заботится. Мы не можем пройти в комнату Хизер, потому что декораторы еще не закончили ее. Вооружившись мисками с оранжевым попкорном и диетической содой, мы ретируемся в подвал.

Декораторы закончили его в первую очередь. Трудно назвать это подвалом. Покрытие на полу лучше, чем у нас в гостиной.

В углу сияет громадный телевизор, здесь же биллиардный стол и тренажеры. Подвалом даже не пахнет. Хизер заскакивает на беговую дорожку и подводит итог планам. Она не до конца определилась с Мерриуэзерской социальной сценой, но думает, что Международный Клуб и Хор Избранных для начала будут хороши.

Возможно, мы можем предпринять попытку в чем-то, связанном с музыкой. Я поворачиваюсь к телевизору и ем попкорн.

Хизер:

— Что нам делать? Куда мы хотим вступить? Может, нас следует стать кураторами в начальной школе.

Она увеличивает скорость беговой дорожки.

— Как насчет твоих прошлогодних друзей? Разве ты не знаешь Николь? Но она занимается только этим своим спортом, разве не так? Я никогда не занимаюсь спортом. Я слишком легко сдаюсь. А чем ты хочешь заниматься?

Я:

— Ничем. Клубы — это глупость. Хочешь еще попкорна?

Она увеличивает скорость дорожки до предела и переходит на спринт. Дорожка так шумит, что я с трудом слышу телевизор. Хизер машет мне пальцем.

Нежелание действовать — это общая ошибка, которую в основном совершают девятиклассники, говорит она. Я не должна пугаться. Я должна вливаться, становиться частью школы. Это то, что делают все популярные люди. Она понижает скорость беговой дорожки и вытирает брови толстым полотенцем, висящим рядом с тренажером.

После нескольких минут замедляющегося бега она спрыгивает с дорожки.

— Сто калорий, — хрипло произносит она. — Хочешь попробовать?

Я вздрагиваю и передаю ей миску с попкорном. Она устраивается рядом со мной и берет с кофейного столика карандаш, увенчанный пушистым Мерриуэзерским Пурпурным мячом.

— Мы должны строить планы, — торжественно говорит она. Рисует четыре секции, по одной на каждую учебную четверть, затем в каждой секции пишет «ЦЕЛИ.»

— Мы не должны добиваться чего-либо, не зная своих целей. Все так всегда говорят, и это правда. — Она открывает содовую. — Какие у тебя цели, Мел?

Раньше и я была такой же, как Хизер. Неужели я настолько изменилась за два месяца? Она счастливая, подвижная, подтянутая. У нее прекрасная мама и потрясающий телевизор. Но она похожа на собачку, пытающуюся запрыгнуть вам на колени. Она всегда ходит по коридорам со мной, болтая со скоростью миллион слов в минуту.

Моя цель — отправиться домой и подремать.

Норка

Вчера Волосатик выдернула меня с самостоятельных занятий и заставила доделывать мое «пропущенное» домашнее задание в ее кабинете. (Она издавала вибрирующие звуки по этому поводу и намекала на встречу с моими родителями. Это плохо.) Никто не побеспокоился сообщить мне, что сегодня самостоятельные занятия пройдут в библиотеке.

Пока я ищу, где они проходят, урок почти заканчивается. Я труп. Пытаюсь объяснить все библиотекарю, но заикаюсь и не могу произнести ничего внятного.

Библиотекарь:

— Успокойся, успокойся. Все в порядке. Не расстраивайся. Ты Мелинда Сордино, да? Не переживай. Я отмечу, что ты была на занятиях. Давай покажу, как надо делать. Если ты думаешь, что можешь опоздать, просто попроси у учителя разрешение на опоздание. Видишь? Не надо слез.