Говорим правильно по смыслу или по форме?

Когда мы читаем или слышим Берлин – это средоточие интересных музеев, то за словом Берлин для нас стоит определенное географическое пространство. А в предложении Берлин предлагает начать переговоры то же слово сегодня обозначает не пространство, а «руководители ФРГ». И это различие в значениях при совпадении формы не создает для нас трудностей. Подобное различие представлено не только в названиях столичных городов, но и во многих других словах, в том числе весьма употребительных. В таких, например, как слово государство. И здесь часто возникают неясности.

Одно из значений слова государство

– это страна, то есть географическое пространство со своим населением, его культурой, традициями, общественным устройством. В этом смысле говорят о государствах (странах) европейских и азиатских, моноэтнических и полиэтнических, древних и новых, демократических и феодальных и т. д. и т. п. Налицо параллель с тем значением слова Берлин, которое представлено в предложении Берлин – это средоточие интересных музеев. Или в зачинах сказок: «В некотором царстве, в некотором государстве».

Другое значение слова государство – это система органов власти, регулирующих жизнь людей, которые живут на определенной территории, ограниченной государственными границами. Нетрудно видеть, что своим первым значением слово государство

ориентировано на внешнее отграничение от других подобных государств. Зато второе значение этого слова предполагает внутреннее употребление. Нерасчлененно обозначая «систему органов власти», то есть и президента, и правительство, и федеральное собрание, и министерства, и муниципалитеты, и управы и т. д. и т. п., государство во втором значении представляет собой колоссальное обобщение. Большее, чем фрукты по отношению к яблоко, груша, персик. Или мебель по отношению к стол, стул, диван, буфет, комод

. Оно напоминает скорее продукты по отношению к мясо, рыба, овощи, хлеб.

Когда пианист Денис Мацуев, получая государственную премию, радуется: «Государство оценило мой труд», – под государством, видимо, подразумеваются президент и непосредственно связанные с ним органы власти. Едва ли то же самое имеется в виду, когда нас призывают позаботиться об увеличении своей будущей пенсии, участвуя в государственной программе софинансирования пенсий. При этом нам сообщают, что государство тоже примет участие в данной программе. Наверное, в этом случае имеется в виду уже не президент и даже не правительство, а Пенсионный фонд России? Но почему тогда прямо не назвать именно этот государственный орган? Хотя в данном случае как раз его и не следует называть. Поскольку еще не совсем забылись сообщения о каких-то хищениях в этом фонде. Да и дня не проходит, чтобы не говорилось о бедственном финансовом положении данного фонда и о его мрачных перспективах. Конечно, правы авторы соответствующей рекламы: гораздо лучше говорить государство. Ведь с этим словом, в его первом значении, связываются патриотические чувства. Правда, недоверчивый будущий пенсионер может задать законный вопрос: «А куда же конкретно обращаться в случае каких-либо осложнений?» Рекламодатель адреса почему-то не оставил. Впрочем, та же неопределенность представлена и в предложении Берлин предлагает начать переговоры

. Кто же именно предлагает? Канцлер, министр иностранных дел или кто-то из чиновников более низкого ранга, депутаты бундестага, кто-то еще?

Почему же так часто используется в русской речи слово государство в его втором – весьма размытом, обобщенном – значении? На мой взгляд, для этого есть две причины. Первая связана с обычно не осознаваемой сакрализацией этого слова и государства вообще в сознании говорящих по-русски. Вторая причина – более прозаическая: за ней стоит нежелание называть конкретно ответственного за совершаемые действия. Нечто вроде круговой поруки. Только уже между разнообразными государственными органами – территориальными, ведомственными, федеральными, муниципальными, законодательными, исполнительными, судебными и иными, формирующими власть. Однако в некоторых случаях вся эта замена конкретной информации давлением на читателя/слушателя кажется ничем не оправданной. Почему, скажем, не назвать полученную Денисом Мацуевым премию более конкретно – президентской? Ведь, до того как стать государственной, она называлась Ленинской, а еще раньше – Сталинской. Таким образом указывалось, что такая премия в нашей стране в определенный период является высшей государственной наградой.