Грабеж

Добросклонцев и Беляев направились к дому, где уже был накрыт праздничный стол. За столом Юрий Иванович пробовал шутить, но наблюдательный Станислав легко разгадал, что шутки его нарочитые, ими он пытается скрыть озабоченность, вызванную разговорами о Конькове, напасть на след которого пока не удалось. Станислава занимал вопрос: есть ли связь между исчезнувшим и студентом Павловым, и почему Антонина Миронова не поставила Добросклонцева в известность о Павлове? Она обязана была это сделать.

— Мы, пожалуй, долго не будем у тебя задерживаться, — решил он.

Но совершенно неожиданно, когда Беляевы собрались уходить, появилась сама Тоня.

Появилась с букетом алых гвоздик. По-праздничному нарядная, Тоня казалась немного утомленной. Ее усадили за стол рядом с Беляевым. Добросклонцев сидел напротив, наискосок. Для Екатерины Вячеславовны появление Тони было неожиданным, но в этой неожиданности она не находила ничего предосудительного: такова милицейская служба. Каким-то чисто женским чутьем она догадывалась, что муж ее неравнодушен к этой женщине. Нет, она не ревновала, да и повода для ревности у нее не было. Наблюдая за Тоней, Екатерина Вячеславовна обратила внимание, что та избегает смотреть на Добросклонцева.

Добросклонцев не мог не видеть, как пристально наблюдает его жена за Тоней; он испытывал неприятное чувство досады и огорчения. Он понимал, что неожиданное появление Тони совсем не связано со служебными делами — Коньков и Павлов всего лишь благовидный предлог. Как-то он сказал Мироновой, что самый любимый его праздник День Победы, потому что не будь его, не было бы не только Советской власти, не было бы России как государства вообще, и народ наш, по крайней мере его славянская часть, превратился бы в дым газовых камер, а представители других национальностей были бы отданы в рабство. Тогда Тоня ответила ему: представь себе, точно так же думала и я. Девятого мая и для меня самый дорогой праздник Юрий Иванович тогда подытожил разговор: следовательно, нам с тобой надо встретить как-нибудь этот праздник вместе. Сказал и забыл, а Тоня помнила, хотела напомнить и ему в эти майские дни, да не решилась: не позволило самолюбие. Долго боролась сама с собой, пыталась подавить в себе неумолимые желания. И не смогла, приехала. Нет, она не хотела, чтоб он догадался о подлинной причине ее сегодняшнего появления здесь незваной гостьей. И вообще, убеждала самое себя, что ей от него совсем-совсем ничего не нужно. Просто встретить вместе любимый праздник. Пусть это будет ее каприз, и пусть он впредь не бросает на ветер несерьезных обещаний.

Украдкой наблюдая за Тоней, разговаривающей вполголоса с Беляевым, Добросклонцев замечал, что взгляд у нее рассеянный, хотя она и пытается изобразить преувеличенное внимание.

Между тем Тоня как раз сообщала Беляеву, что есть интересные новости, которые могут дать им в руки ключ к делу о кулоне. Станислав бросил на Добросклонцева нетерпеливый взгляд и тихо постучал ногтем по стеклу своих наручных часов, сказав:

— Не выйти ли нам на воздух.

Юрий Иванович встал из-за стола. Поднялась и Тоня. Втроем они вышли на крыльцо и направились в сад. Тоня рассказала о своей встрече и беседе с Анатолием Павловым и под конец сообщила последнюю новость: вчера вечером Павлов с девицей выехали из Москвы в Абрамцево. Остановились на даче Ильи Марковича Норкина, где и заночевали. Личность девицы не установлена, но можно предположить, что это дочь Норкина.

Это уже было «что-то». Нет, пожалуй, больше — вырисовывалась неожиданно замкнутая цепочка: Коньков — Норкин — Пришелец — Павлов — Бертулин. И «разомкнуть» ее обязаны они — сотрудники милиции — Юрий Добросклонцев, Станислав Беляев и Антонина Миронова.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1