Град на холме

В дверь вломился один охранник, а затем другой. Неумолимо приближаясь, они потянулись к мечам. Стало ясно, что у Давида есть лишь мгновение. Он бросился на пол в сторону двери и перекатился по нему. Лезвия мечей просвистели чуть выше, поскольку темнота укрыла беглеца.

Инерция его тела помогла сбить телохранителей Суула с ног. Те повалились на пол, а Давид успел выхватить их мечи.

Он захлопнул ногой дверь и побежал. Не к выходу, а вглубь дворца, чтобы запутать преследующих.

– Охрана! – ревел позади Суул.

Со всех сторон доносился топот стражников и звон оружия. У Давида не оставалось выбора. Единственным свободным путём казался коридор, что вёл в покои.

Попавшихся по дороге охранников он не убил, а направил по ложному следу: заорал на них, приказав бежать к саду. Так беглец купил себе немного времени. Однако он понимал: когда те узнают, что Суул ищет именно Давида, то сообщат, где видели беглеца.

Уже плохо соображая, он метнулся к знакомой двери. Вломился в тёмный проём, и остановился перед наполненной сумраком комнатой. Он пытался понять, почему очутился именно здесь. Давид задыхался.

– Ты?! – раздался сдавленный испуганный полукрик.

В тёмном углу мерцали глаза Мельхолы. Она вскочила с кровати и подбежала к Давиду.

– Отец прогнал тебя? – и обняла его.

– Он пытался… убить меня! – выдохнул он, глядя в огромные испуганные глаза девушки.

– Как?! Не верю!

Она заметила, что по её руке струится нечто тёплое… Быстро поднесла руку к лицу и увидела… Кровь.

– Господи! Он сошёл с ума?!

Со стороны коридора донёсся топот многочисленных ног. Погоня.

– Надо бежать! – Она вцепилась в руку любимого и потащила его к окну. Затем извлекла из-под кровати длинную верёвку. Той длины, чтобы спуститься с высоты третьего этажа. Девушка иногда использовала её, когда хотела незаметно покинуть дворец.

Она прикрепила один конец верёвки к кровати, а другой перекинула через окно. Наружу.

– Я задержу их, – сказала она и оттолкнула от себя Давида.

Что-то подсказывало ей – медлить нельзя.

– Пусть Бог хранит тебя, – прошептала она, провожая взглядом исчезающий в темноте силуэт.

С громким ударом распахнулись двери. В покои царевны вломился Суул с мечом в руке. Мельхола бросилась ему в ноги, а отец не посмел оттолкнуть дочь.

– Он не враг тебе! – плакала царевна. – Мы хотели… хотели просить твоего разрешения!

Солдаты обыскали комнату и обнаружили верёвку. Молча показали её Суулу. Его младшая дочь совсем разрыдалась:

– Он не враг тебе…

Скрипя зубами, Суул освободился от её объятий и, страшно раздражённый, выбежал прочь…

Немного успокоившись, он написал указ, который следовало разослать во все концы царства. И тогда Давиду не ускользнуть.

Вот только между Суулом и посыльными встал Ионофан. Наследник престола буквально не давал отцу выйти с балкона, преградив тому дорогу. Указ – несколько строк на небольшом листе – находился в руке Суула.

Молодой Ионафан не производил впечатление будущего царя. Тонкая фигура. Большие, немного детские, серые глаза. Бледное лицо. Доспехи совершенно не смотрелись на нём. И сейчас, глядя на сына, Суул понимал это. Злился. Почему он так защищает Давида?

– Отец, он не враг тебе. Сейчас нужны преданные люди. А ты гонишь их от себя. Какой пример ты подаешь остальным? Все знают, что не было слуги, преданнее Давида.

В словах сына был смысл. Более того, они прозвучали как слова мудрого человека. Суул смог посмотреть на наследника по-другому.

«Мой сын не человек меча. Зато у него…» – думал Суул, постепенно оттаивая.

– Он поклялся в верности, – продолжал наследник. – Поверь, Давид не из тех, кто предаёт. Он нужен нам. Тебе и мне. Нашей семье.

Глаза Ионофана светились уверенностью. Суул неожиданно понял, что рад видеть его таким: решительным, мудрым, убедительным.

Теперь царю казалось, что сын способен править. Не мечом и страхом. И даже не золотом. Но тогда сыну понадобятся преданные люди. Преданные сердца, в которые он сможет вложить свои слова. Свои мысли.

Суул начал сомневаться в решении насчёт Давида. Он отвернулся от сына и подошёл к перилам балкона. Оглядел ночную Гиву. Свой город.

Совершенно неслышно к нему подошла Мельхола. Она опустилась на колени и обняла ноги отца.

– Я люблю его. Не убивай нас, отец.

– Встань, – неожиданно быстро сдался Суул. – Ты спасла ему жизнь. Иди к себе. Я не хочу видеть тебя… сейчас.

Мельхола бросилась целовать руку царя, тот отдёрнул её, и царевна, едва сдерживая слёзы, выскользнула с балкона.

– Подойди, Ионофан.

Сын приблизился к царю, и тот зашептал наследнику на ухо. Так, что не слышали Ахиноа и Мерова, стоявшие за дверями тронного зала.

– Авнер, – царь повысил голос, и Ионофан отошёл в сторону.

С поразительной проворностью к ним подскочил громадного роста военачальник. В боевом облачении, с узнаваемым огнём в глазах. Готовый разорвать любого, на кого укажет господин.

– Что в городе?

– Всё спокойно, мой господин. Ни один пёс не решился поджечь храм Гивы. Воины верят в тебя, господин. Мы пойдём с тобой до конца.

– Тогда слушай приказ.

– Да, господин.