Град на холме

Почему именно хакер? Потому что в деле сохранилась докладная записка группы экспертов, которые обнаружили в программах поезда странные искажения. Если смотреть на их буквальное значение, то они читались не так, как те, что обнаруживались в предыдущих делах. Однако структура строчек была похожей. Мнение экспертов заключалось в том, что вредоносность кодировалась структурой, а не цифрами. Вновь проявилась уникальность почерка.

Затем хакер дотянулся до навигационных спутниковых систем, вызвав столкновение двух воздушных судов. Причём не то чтобы дело было закрыто… скорее, спущено на тормозах. Или отложено до лучших времён, не попав под квалификацию теракта.

Далее. Почерк преступника повторился в другой странной истории. Помнится, наша контора выполняла заказ по работе с прессой, стараясь не допустить того, чтобы она раздула скандал. Роботы-судьи вынесли неправомерное решение по очевидному пустяковому делу. Двое уважаемых опытных адвокатов, пытавшихся оспорить его, погибли при невыясненных обстоятельствах. Снова следы взлома роботов.

Кто он? Одиночка? Профессионал? Дела выглядели так, будто некто хочет показать… насколько незащищены линии искусственного интеллекта… и дискредитировать его – убив «руками» машин множество ни в чём не повинных людей. С другой стороны, смерть адвокатов вряд ли была случайной. Убийства – если они имели место – выполнены на высоком уровне. Роботы настолько чисто пока не работают. Значит, хакер работал в хорошо организованной группе. И мог быть только исполнителем, а не «боссом».

Я ещё раз пролистал бумаги, чтобы проверить, нет ли среди них материалов, связанных с «Эль-Фаллуджей». Или, в более широком смысле, с арабским миром. Но ничего подобного не нашлось.

Нашлось кое-что другое. Та подстава с курьером… Оказывается, её звали Рей. В переводе с английского «Луч». Имя настоящее, данное реальными родителями. Фамилия, скорее, французская. Или валонская.

«Один из родителей был англоговорящим эмигрантом» – я листал материалы дела. Мать. Обычно она и даёт имя. Казалось, что Рей в этой сложной интриге выглядела персонажем, оставленным «про запас». Её роль не была до конца сыграна.

Её пытались привязать к общей канве через подделки школьных образовательных чипов, куда вшивался заражённый курс истории. Вредоносные коды обнаружились в её электронной книге. Их структура напоминала те, что были выявлены в предыдущих делах по авариям. Пожалуй, почерк хакера был единственным фактом, что можно было бы предъявить.

При этом Рей почему-то с самого начала держали не в прокурорской кутузке, а в нашей… Занятно. Прокуроры хотели в тёмную использовать «МаКо»? Подставить нас? Скорее и то, и другое, по порядку. Вначале использовать, потом подсветить меня, а следом и всю «МаКо»…

Или наоборот, мы сыграли на опережение и взяли Рей «под опеку»?

Я вновь закурил. Картинка, не смотря на то, что мне отрывалось всё больше информации, не складывалась.

Неоднозначность ситуации подталкивала к формированию вывода более высокого порядка. Если заговор реален, то он может быть в какой-то мере подконтролен властям.

Стоп. Но каким властям? Список членов ложи ставит под удар ключевых чиновников. Расследование «МаКо» бросает тень на прокуратору и полицию. А моё «посвящение» в братья ставит под удар саму «МаКо».

А если эта ложа фальшивая? Если она создана для провокации? Всё слишком запутано. Какая-то непонятная возня. Борьба непонятно кого неизвестно с кем.

То, что я прочитал в делах – только маленький кусочек. Наверняка есть материалы по террористам и наркомафии, укладывающиеся в общую канву. На того, кого удастся выставить виновным, повесят и расстрел демонстрации, и обвинение в провокации ответного террора со стороны мусульман. И много чего ещё.

Я не выдержал и потянулся в ящик стола. Там обнаружилась бутылка. Плеснув в стакан виски, я попробовал взглянуть на рассыпающуюся картинку с ещё более высокого уровня. Вывод напрашивался сам собой… Мне было трудно примириться с собственной мыслью, поскольку она резонировала с тем, что пытался внушить ДеКлер.

Мы уже не знаем, кто нами управляет.

Возможно, на самом верху кто-то совершенно бездушный, и он хочет, чтобы мы стали такими же. Механизмами. Куклами.

Или это уже случилось? Но когда? И почему мы не заметили?

Мне было не по себе от осознания того, куда меня завёл путь Эрасмуссена. А ведь парень мог вполне повеситься сам.

Слова из его предсмертной записки описывали мою текущую ситуацию: «Когда-то очень давно я знал врага в лицо. Но больше не вижу его. Он будто повсюду. Вокруг. Это кто-то из знакомых? Я сам? Или что-то совсем другое?»

Потом он написал, что выхода нет. И повесился.

* * *

Шеф сам зашёл ко мне. Я высказал свои сомнения насчёт связи просмотренных дел. Леон, как показалось, остался доволен моей работой. И в то же время не покидало ощущение, что шеф уже знал то, что я ему сообщил. Получается, он проверял меня.

– Мне понадобился свежий, не замыленный взгляд, – сказал Леон.