Град обреченных. Честный репортаж о семи колониях для пожизненно осуждённых

А вообще, они настолько разные, что даже удивительно. Михайлов — почти нищий, Пылев — богатый человек (у него, по слухам, до сих пор есть фирмы в Европе). Первый не гнушается в колонии никакой работой, второй — белоручка. К Михайлову никто не приезжает, а у Пылева постоянные гости (в основном сотрудники ФСБ, которые все еще расследуют какие-то дела с его участием).

Олег Михайлов — высокий, большой, колоритный. Немного стеснительный. Относится к нашей беседе серьезно, как к возможности покаяться. Между нами — решетка, но кажется, что это перегородка в исповедальне.

— Почему вас называют десантником? Вы служили в ВДВ?

— Да. Там и научился стрелять. После армии вернулся на Украину (я русский, но оттуда родом), а это было уже совсем другое государство, все развалилось. Работы нет, с деньгами тяжело. А у меня семья появилась, дочка родилась. Я связался со своим сослуживцем Сергеем Махалиным (вскоре тот стал одним из лидеров медведковских. — Прим. авт.), просил помочь переехать в Москву с расчетом на то, что в столице жизнь полегче.

Помню, первый раз приехал к нему в 1996-м, а он весь такой «упакованный». Он меня повозил по ресторанам, показал красивую жизнь. Я предполагал, что он занимается делами не совсем законными, но чем именно — он не говорил, а я не лез. В конце концов я Сергея прямо спросил: «Может, и меня устроишь?» Он: «Давай попробуем». Так я стал потихоньку работать в банде. До этого я с криминалом не имел никаких связей, вел совершенно добропорядочную жизнь.

— Вы попали в Орехово-Медведковскую группировку уже после того, как был убит Сильвестр?

— Я считаю, что я просто из медведковских. Надо разделять. У кого 210-я статья УК («Организация преступного сообщества»), того можно называть орехово-медведковскими. А у кого 209-я статья («Бандитизм») — это медведковские. У меня 209-я. А вообще медведковские существовали уже тогда отдельно от ореховских, у них были разные точки крышевания, но когда дело касалось общих интересов, то решали вопросы совместно. Такой вот был союз.

Сильвестра я не застал (бывший тракторист Тимофеев получил такую кличку за внушительную мускулатуру, его сравнивали с актером Сильвестром Сталлоне. — Прим. авт.). У нас в банде главными были братья Пылевы. Но я в основном общался по работе только с Махалиным, выполнял его поручения. Уже позже Олег Пылев давал мне лично ценные указания, как лучше выполнить работу, что говорить, если вдруг попался в руки милиции. Но все, что я делал, делал добровольно, никто меня не заставлял. Это чистая правда.

— И что за работа у вас была?

— На первых порах я просто ездил на «стрелки», создавал массовку. Мне платили по 400 долларов ежемесячно, тогда они мне казались безумными деньгами.

Все то время в банде ко мне присматривались. Сразу тебе не доверяют, даже если тебя ввел в банду человек, который в ее иерархии занимает высокое положение. Потом я попросил Серегу, чтобы мне дали работу посущественнее. Поручили технику: средства слежения, прослушки и так далее. Кого слушал? Конкурентов, коммерсантов. Стал получать уже 600 долларов в месяц. Но большая часть денег шла на оплату жилья. Как говорится, аппетит приходит во время еды, стало не хватать. В один из дней я говорю: «Серег, давай мне еще что-то посерьезнее, ты же знаешь мои военные навыки». Он снова: «Давай попробуем».

— Посерьезнее — это руки кому-то заломать, избить, попугать?

— Нет, я этим не занимался. Я сразу стал наемным убийцей. В 1997 году совершил первый эпизод по статье 105 УК («Убийство»).

— Жертвой стал бизнесмен Юрий Вахно, как пишут СМИ.

— Нет, я не имел отношения к его убийству. То, что не мое, я на себя не беру принципиально. Моей первой жертвой был совершенно другой человек. Только потом, когда меня судили за все преступления, я узнал, кто он. Полукоммерсант-полуправоохранитель, создатель фонда поддержки правоохранительных органов. Я его выслеживал, узнавал распорядок дня, места, где бывает. Фото жертв мне никогда не давали — только имя, адрес и описание внешности. Интернета, соцсетей тогда не было, но я ни разу не ошибся. Убил я его на выходе из дома, когда он спускался по лестнице — направлялся, как всегда, утром на работу. Я вышел из тени, сделал два выстрела и ушел. Оружие выбросил. (Михайлов стал говорить сбивчиво, голос слегка подрагивал.)

— Сложно сейчас вспоминать?

— У любого нормального человека есть чувства. Но моя профессия предполагает, что ты гасишь в себе все эти чувства, притупляешь их. Животных инстинктов — жажды крови и так далее — тоже нет. А что есть? Состояние абстракции. Ты стараешься просто качественно сделать работу.

— Как патологоанатом?