Град Петра

Вскоре с залива явственно донеслась канонада. К вечеру бой утих, Кроншлот уведомил, что шведы отошли. Урона не причинили, понеже линейная громадина близко подступить не смогла, ядра не долетали. А русские пушки, оказалось, бьют дальше. Королевские суда попали под огонь перекрёстный, с форта и с батареи, что на острове Котлин.

Следовало ждать и Майделя. Посты, расставленные по выборгской дороге, углядели знатное число пехотинцев. Переправились через реку Сестру, маршируют к Петербургу. С гиканьем, с трубным рёвом кинулись навстречу две тысячи конников. Чубатые запорожцы в широченных шароварах, увешанные клинками и пистолями, чалмоносные лучники-татары, эскадроны драгун, приданные блюсти порядок. Однако не сдержались они... Лавина сшибла, развеяла шведский авангард, понеслась, опьянённая лёгким успехом, пока не напоролась на пушки. Смешалась, отхлынула с потерями.

Минуты не промедлил Брюс. В тот же вечер тысячи лопат вонзились в землю — солдаты и работные люди, снятые с городовых дел, рыли траншементы, гнезда для артиллеристов, насыпали брустверы. В одну ночь, к утру 12 июля, сотворили непрерывный заслон по краю Городового острова, лицом к северу. Майдель не чаял подобной расторопности от «русских медведей». Шведы без выстрела пересекли Выборгскую сторону, опустевшую, безмолвную, и начали рубить плоты, спускать их в протоку, как вдруг берег озарился вспышками, загремел убийственно. Орудия, фузеи, мушкеты палили в упор. Противник залёг, окапывался, Майдель, несмотря на тяжёлую убыль, упрямился: вот он, Петербург, почти что взят!

Четыре часа длилась жестокая перестрелка. Майдель убедился наконец, что русских не сбить. Полки его, измотанные, поредевшие, потянулись обратно к Выборгу. На пути, около полудня, к генералу прибежал ординарец от Депру: адмирал просит подмоги. Шлюпки, шнявы, плоскодонные барки рядом, в заливе.

   — Заверьте его превосходительство, — хмуро выдавил Майдель, — в моём глубочайшем уважении.

   — И только?

   — Да.

Мимо везли раненых; с телег в дорожную пыль капала кровь. Тягостное отступление. Юный офицер недоумевал: неужели нечем помочь флоту?

   — Десант исправит положение, — умолял он. — Мощный десант... Две тысячи ваших солдат...

   — Две? Какой пустяк! — зло усмехнулся генерал.

Отказать, однако, невежливо. Вызовет скандал, гнев короля. Две тысячи наскрести можно. Но это много... Чего доброго, Депру действительно прорвётся в Неву. Повеса Депру, хлыщ, пропахший женскими духами, тщеславный полуфранцуз. Пожалуй, ему одному достанутся лавры победителя...

— Тысячу и то вряд ли смогу... Так и быть, из братских чувств к его превосходительству...

У Майделя созрел свой план. Он переждёт, получит подкрепление и воевать будет сам, независимо от моряков. Если адмирал провалится, тем лучше...

Между тем канонада над заливом возобновилась. Корабли, насколько хватало глубины, приблизились к Котлину, но били вслепую. — Иоанновская батарея на лесистом мысу острова шведами не просматривалась, молчала. Линейный корабль спускал лодки с матросами, с пехотинцами Майделя. В адмиральской каюте, на столе, уже был готов рапорт: остров Котлин одним броском захвачен, царские люди поголовно уничтожены. Форт Кроншлот, оставшийся в изоляции, обречён, фарватер к Петербургу открыт...

Тишина на острове обманула Депру. Рапорт был отправлен до исхода боя, достиг Стокгольма, затем попал в анналы Адлерфельда, а оттуда, много лет спустя, в печатное издание его подобострастных «Походов Карла XII», Проверить камергер не потрудился, на северном фронте войны он не бывал, так как состоял при короле безотлучно.

Батарея на Котлине удержалась, выстоял и полк Толбухина, расположенный умело, в засаде. Десант был отбит. Депру отошёл и более в грозную узкость тем летом не толкался: надлежало чинить продырявленные борта.

«Ни одна бомба в Кроншлот не попала, — написал, ликуя, Брюс, — понеже та крепость малая, а шведские бомбардирные корабли стояли на дальнем расстоянии».

Долетели бы бомбы — причинили бы пожар, смертельно опасный для деревянного строения.

Впрочем, судьба Петербурга решится на суше, на материке, — так считал Пётр, а в согласии с ним и комендант. Отогнав Майделя, Брюс не дозволил себе покоя, русские дозоры следили за каждым движением противника. Шведы за Сестрой, они сломали все мосты за собой, корпус, приняв новобранцев, возрос, довооружился.

Окрылённый неудачей флота, Майдель ободрился. У него теперь другой план, русские будут застигнуты врасплох. В начале августа, стремительным маршем шведы обогнули город и засели в развалинах Ниеншанца.

«Противнику доставили сорок телег с разным припасом, — доносили Брюсу. — Сколачивают плоты, намерены перейти Охту».

Комендант не спешил, созывал войска, расположился напротив, на левой стороне речки. И тут Майдель удивил несказанно — прислал парламентёра. То был рыжий детина — гренадер, и сопровождали его, по обычаю, барабанщик и два солдата. Брюс не сдержал усмешки, читая длиннейшее, сотканное из политесов послание, — суть, обряженная ими, ясна заранее.