Градации черного. Книга 2

– Поэтому ты избегаешь меня? Игнорируешь? Предпочитаешь не замечать? Мне это так больно… – с трудом выговорил он.

Адольф громко рассмеялся, он смеялся и не мог остановиться, наконец, он успокоился и вытер выступившие на глаза слезы тыльной стороной ладони. Его глаза блестели озорством:

– А давай поиграем, Жень, – предложил он, – сегодня я очень пьян, и я готов честно ответить тебе на любые вопросы, спрашивай…

Женя внимательно посмотрел на него и отрицательно покачал головой:

– Почему? – коротко поинтересовался Адольф.

Женя помедлил, но потом все же ответил:

– Однажды твой друг Вадим сказал, что ты боишься открыть душу, чтобы никто не использовал это против тебя, – тихо проговорил он, – если тебе так будет спокойнее и легче, я не хочу ничего знать…

Адольф на мгновение задумался, но кивнул показывая, что принимает его ответ. Его глаза горели озорным весельем:

– Я все-таки скажу тебе одну свою тайну, Жень, – рассмеялся он, – это, конечно, глупость, но мне от этого легче. Я придумал себе, что ты – это он, он снова вернулся ко мне, у вас похожи глаза, черты лица, характер… Ты можешь посидеть со мной, пока я не засну? Он часто делал так…

Женя кивнул, отвел Адольфа за руку в спальню, помог ему раздеться и укутал. Он сидел в кресле рядом с его постелью и держал его руку в своей руке:

– Спи, я буду рядом, всегда буду с тобой рядом… – негромко произнес он.

Адольф смотрел на него долгим взглядом, и Женя не мог понять его смысла, он робко опустил глаза вниз, не зная, что ему говорить или делать.

– Ты знаешь, где живет любовь, Жень, если она вообще существует? – наконец произнес Адольф после долгого молчания. – Любовь живет на кончиках пальцев…

Адольф вскоре заснул, и Женя долго смотрел на его лицо, размышляя над его словами и не выпуская его руки из своей ладони. Вскоре его тоже сморил сон, и он уснул прямо на кресле рядом с его постелью.

Уже наступало утро, за окном забрезжил несмелый золотой рассвет. Небо совсем очистилось после вчерашнего дождя и все еще дышало ночной прохладой, робкий рассвет спустился в комнату с небес, оставив на сверкающем золоте потолка бледно-розовые и золотые пятна. Женя проснулся рано утром, все тело затекло от неудобного положения, он осторожно встал и размял затекшие мышцы. Когда он снова вошел в комнату, где спал Адольф, Женя нерешительно остановился на пороге, ему почему-то стало ужасно жаль будить его. Он просто стоял и долго смотрел на него, он был так близко и в тоже время бесконечно далеко, Женя с грустью подумал, что теперь они стали совершенно чужие друг другу, из их общения почему-то ушли близость и душевное тепло, и Женя не мог понять причины. Он еще раз внимательно посмотрел на Адольфа, его лицо было сосредоточено и спокойно, пухлые губы крепко сомкнуты, на высоком лбу, казалось, отпечаталась сладкая нега сна и свежесть короткой ночи. Женя уже в который раз подумал, что Адольф сказочно красив какой-то утонченной дерзкой красотой. Они были похожи, но все-таки сравнивая себя с ним, Женя всегда делал сравнение в его пользу, Адольф казался ему красивее, изысканнее, на его лице лежала печать тонкого аристократизма, высокий лоб был наполовину скрыт золотыми прядями. Он негромко позвал Адольфа по имени и тот сразу открыл глаза, словно не спал. Он медленно обвел комнату глазами и остановил взгляд на Жене:

– Кажется, я вчера выпил лишнего, я не помню, как здесь оказался, – глухо проговорил он.

Женя сбивчиво пожелал ему доброго утра и вышел, чтобы не мешать ему одеться, когда он зашел снова, Адольф все еще лежал в постели и напряженно думал о чем-то. Женя присел на край его постели и взял за руку.

– Я приготовил тебе кофе. И завтрак… Я жду тебя на кухне…

Адольф принялся медленно одеваться. Женя ждал его на кухне, он разлил кофе в маленькие чашки из толстого белого стекла, они казались маленькими белыми пятнами на просторной мраморной поверхности стола. Он взял чашку в руку – она была обжигающе-горячей, аромат кофе приятно щекотал нос. От чашки шло тепло, и Женя прижал к ней озябшие пальцы, в этой большой квартире все время было холодно. Холодом, казалось, были пропитаны сами стены, он шел от холодного мраморного пола, отражался в зеркале потолка, и снова опускался вниз, словно в этой квартире давно никто не живет….

– Приятный запах, – произнес Адольф, садясь за стол. Он уже был ухожен и умыт, от него исходил еле уловимый аромат свежей воды.

Они принялись молча пить кофе, Адольф ничего не говорил, а казалось, напряженно о чем-то думал, Жене было ужасно неловко прерывать его размышления.

– Как ты себя чувствуешь, тебе лучше? – наконец прервал он молчание.

– Да, вполне сносно, – ответил Адольф, – только слегка болит горло, кажется, я простудился. Как это некстати, впрочем, простуда всегда появляется некстати…

Женя подсел к нему поближе и взял его за руку и молчал, Адольф вопросительно смотрел на него.