Градации Черного

– Ублюдок! – крикнул Коля и размахнувшись, ударил его кулаком по лицу. Адольф отлетел в угол, ударившись о стеллаж, послышался звук разбитого стекла. Коля медленно вошел следом, ничего не соображая от ярости. Он размахнулся еще раз, но ударить не успел, сзади его цепко держал Роман.

– Ты сдурел? – закричал он, тряся его за плечи.

Почувствовав на себе его сильные руки, Коля окончательно потерял рассудок, в голове мелькнула мысль, тут все против него, поэтому он страшно закричал и стал вырываться как попавший с силки зверь. Роман выволок его на площадку и сошвырнул с лестницы. Коля кубарем скатился с лестницы, сильно ударившись лицом о ступеньки. Он неловко поднялся и сел на пол, прислонившись к стене, вытирая кровь, капавшую из разбитой губы, кажется, мир вдруг утратил четкость очертаний и стал расплываться словно в тумане. Роман выразительно посмотрел на него.

– Это что было? – резко спросил он.

Николай только мотал головой, не в силах произнести ни слова, он не мог облечь в слова то, что сейчас чувствовал, поэтому не в силах больше сдерживаться, он в голос зарыдал. Роман смотрел на него с раздражением, не добившись от Николая вразумительного ответа, он решил, что тот ревет от боли.

– Хватит сопли размазывать, иди домой, – бросил он ему. – Еще раз драку затеешь у меня в доме, я тебя прямо из окна выкину, ты понял?

Дождавшись утвердительного кивка он захлопнул дверь и обернулся к Адольфу, тот неловко пытался встать, зажимая порезанной рукой разбитую губу, он был просто потрясен и тщетно пытался справиться с собой. Роман впервые видел на его лице такую безграничную растерянность.

– Вставай, – Роман протянул ему руку, Адольф медленно поднялся с пола, Роман бегло осмотрел его лицо и руки.

– Как сам? – спросил его Роман, ведя в комнату.

Адольф попытался привычно улыбнуться, его лицо скривила боль, он никак не мог справиться с собой, его тонкие пальцы чуть дрожали.

– В порядке, – наконец тихо ответил он.

Роман усадил его на диван, и достав аптечку, принялся обрабатывать раны, Адольф шипел от боли, но Роман равнодушно продолжал прижигать порезы на руках, в двух местах в руке застряли стекла и Роман безжалостно выковыривал их оттуда своими стальными пальцами, Адольф изо всех сил сжал губы, но все равно не смог удержаться от сдавленного стона.

– За что получил? – резко спросил Роман, заглянув ему в глаза.

Адольф выдержал его тяжелый взгляд.

– За жену. Он приревновал, – еле слышно проговорил он. – Это глупая история, Роман. И совершенно неинтересная.

Роман бросил на него быстрый взгляд и усмехнулся:

– Я же тебя предупреждал, – проронил он сквозь зубы, – сам виноват, что с тобой случилась эта глупая история с печальным концом.

– Я все же надеюсь, что у этой истории будет хороший конец, Роман, – ответил ему Адольф, привычно попытавшись улыбнуться и зашипел от боли, он уже приходил в себя, молчал, низко опустив голову вниз, напряженно о чем-то раздумывая.

– Меня сегодня ударили первый раз в жизни оказывается, – невпопад произнес он, машинально дотронувшись до разбитой губы – это ужасно обидно и больно… Я испугался, что он выбил мне зубы…

Роман жестко усмехнулся его словам, он тоже молчал, поглядывая на Адольфа с усмешкой на жестких губах.

– Слушай, тебе пора домой, ты загостился. Ты понял? – после долгого молчания добавил он: – С Женькой у тебя ничего не выходит, пошли все эти драки и разборки ваши мальчишеские, мне это не нужно. Он все равно тебя не примет. Приедешь как-нибудь в следующей жизни, ты меня понял?

Адольф долго смотрел ему в глаза и молчал, Роман видел, что в его темных глазах плещется растерянность. Наконец он через силу улыбнулся, мельком дотронувшись до разбитой губы, его лицо на миг исказила гримаса боли.

– Что ж, ты прав, – легко согласился он, – я пробыл тут намного дольше, чем рассчитывал, и мне действительно уже пора, будет невежливо впредь злоупотреблять твоим гостеприимством…Завтра вечером я уеду… Извини, я посижу немного в комнате один, мне нужно привести мысли в порядок…

Он прошел к себе и закрыл дверь. Роман посмотрел ему вслед, вся эта ситуация казалась ему очень странной, он знал Николая давно, тот был достаточно робким и никогда бы не сделал ничего подобного без веской причины, и потом эти его рыдания в подъезде, которые Роман впопыхах ошибочно списал на боль. Адольф тоже вел себя странно, насколько это слово может обозначать такого человека как он, и Роман не понимал, каким образом тут вообще оказалась замешана Аня. В квартиру неслышно вошел Женя, Роман резко повернулся – он был просто ошарашен, так как видел в прихожей разбитый стеллаж, но попытался скрыть это и принужденно улыбнулся. Роман медленно подошел к нему вплотную:

– Вижу, совсем не удивлен… – резко усмехнулся он ощупывая взглядом его согнувшиеся плечи, Женя тяжело вздыхал и не смел поднять на него глаз.

– Рома, я разберусь сам – тихо проговорил он и хотел пройти, но Роман загородил ему дорогу, вперив в него тяжелый взгляд.