Градации Черного

– Что ж, интересная точка зрения, – лениво проговорил он. – Кстати, обрати внимание, что с тобой мы как раз общаемся в данный момент. А тебе не приходило в голову, что с Колей мы просто не найдем общий язык, он не очень-то любит меня. С его женой я общаться не могу, потому что любая моя фраза даже о погоде будет воспринята ее мужем как подкат. А Стас… у нас просто нет общих тем для разговора, я никогда не воровал вермишель быстрого приготовления у соседей по общаге, не пил настойки из аптеки и стирал использованные презервативы. Тебя устроит такой ответ?

Дима с сомнением покачал головой.

– Знаешь, за то время, что я тебя знаю, я несколько раз кардинально поменял мнение о тебе. Ты словно носишь маски. Мне интересно было бы узнать какой же ты настоящий…

Адольф обезоруживающе развел руками.

– Я не знаю, что ты там себе напридумывал, но я обычный человек. Иногда мне бывает грустно. Но недолго. Я не позволяю себе долго раскисать. Так же как и всем, мне бывает больно. Иногда я бываю слабым, Женя видел мои слезы…

И он с нежностью посмотрел на Женю, и тот крепко сжал его руку.

Дима несколько секунд раздумывал.

– Я не знаю, что видел Женя, – наконец проговорил он, – но все мы видим другого Адольфа – часто жесткого, ироничного, с неизменной улыбкой на лице. И ты и я знаем, что ты не обычный человек. Ты образован и богат, и наверняка считаешь всех остальных людьми второго сорта. Но, конечно, ты в этом не признаешься. Но вопрос не в этом, мне интересно, имея такие возможности, есть ли у тебя хоть какие-либо моральные принципы в отношении других людей, считаешься ли ты с их мнением или же предпочитаешь просто не замечать?

Адольф жестом остановил хотевшего что-то сказать Женю и с улыбкой обратился к Диме.

– И вновь хочется услышать твое мнение…

Дима заметил, как Роман вытащил один наушник из уха и с интересом прислушивается к разговору. Женя сидел с покрасневшими щеками и бросал на Диму предупреждающие взгляды.

– Только без обид, – предупредил Дима, и на мгновение замешкался, – мне кажется, у тебя просто нет никаких принципов. И ты делаешь так, как тебе это выгодно. Или как тебе захочется. У тебя в приоритете всегда собственное эго. Взять, к примеру, Аню и Колю. Ты с легкостью чуть не разрушил их брак, хотя все думали, что уж они-то будут вместе навсегда. Ты чуть не увел ее от мужа по своей прихоти…

– Зачем вспоминать эту старую историю? – не выдержал Женя, – мы уже во всем разобрались, тебе обязательно всем портить настроение?

Адольф равнодушно улыбался:

– Насколько ты знаешь, без сомнения, Женя сам попросил ее немного отвлечь мое внимание от него, – с улыбкой проговорил он и выразительно посмотрел на Женю.

Роман глянул на его с усмешкой и вынул из уха второй наушник.

– Но ты же это знал, – продолжил Дима, – и решил за ней приударить. Роман говорил, что предупреждал тебя, что Коля очень ревнив. И вместо того, чтобы держаться от нее подальше, ты, наоборот, начал усиленно к ней подкатывать. Я не верю, что все это было случайно, я разговаривал с ней, когда она прибежала вся в слезах после вашего ужина и много позже. Она рассказывала, что это ты пригласил ее поужинать в отеле. Ты якобы случайно опрокинул на нее бокал с вином. И ты настоял после подняться наверх…

– И зачем же, по-твоему, мне это было нужно? – улыбнулся одними губами Адольф и мельком взглянул на висевшие на стене часы, Дима это заметил и с каким-то чувством мстительного удовлетворения продолжил:

– Я думаю, чтобы спровоцировать Колю тебя ударить, – как ни в чем не бывало проговорил он. – Давить на жалость – одна из самых действенных форм манипуляции. Ведь после этого случая ты в глазах Жени из негодяя и мерзавца сразу превратился в униженного и оскорбленного. Так сказать, безвинно пострадавшего от его действий…

Адольф равнодушно ему улыбнулся:

– А ты знаешь, что обвинять человека в манипуляции – это тоже манипуляция? – лениво протянул он. – И я не провоцировал Колю меня ударить, мне вообще не нравится, когда меня бьют по лицу, это неприятно и больно. Сразу видно, что ты никогда не получал по лицу, иначе эта глупая идея никогда не пришла бы тебе в голову. Я предпочитаю решать вопросы не прибегая к насилию, как любой цивилизованный человек. У тебя есть еще вопросы ко мне?

Он вопросительно смотрел на Диму, всем своим видом давая понять, что разговор окончен, и Дима сделал вид, что этого не понял:

– Пожалуй, да, – ответил он. – Если бы Коля тогда не вмешался, что бы ты стал делать дальше? Все бы продолжали считать тебя… не очень порядочным. Получается, что ты все поставил на карту? Ты азартный человек?

Адольф снова улыбнулся и принялся внимательно изучать свои ногти.

– Твоя ошибка в том, что ты считаешь, будто бы я все это подстроил специально, – лениво проговорил он, – но это не так, я, к сожалению, не господь бог, и все это был лишь стечением обстоятельств. Насчет азартного человека – я стараюсь принимать взвешенные решения, но если б у меня действительно был бы последний шанс, то да, я бы все поставил на карту…