Граф божьей милостью

– Куда, сир? – Клаус зыркнул по сторонам. – В порт нельзя. Через ворота тоже. Нас успели заметить.

– Тысяча чертей…

– Не гневите Господа, – укоризненно заметил оруженосец. – Нам его милость еще понадобится. Кстати, кто эта дама? Вы с ней говорили на вашем тайном языке…

Вместо ответа, я дернул к себе за шиворот плюгавого мужичонку, тащившего на себе корзину с какой-то жутко вонявшей дрянью.

– Где особняк госпожи Сервантес?

– Д-дык, в-вот он… – отчаянно заикаясь мужик ткнул рукой в высокую ограду, сложенную из тесанного камня.

– Молодец… – я пригладил на нем драный жакет. – Свободен.

– Куда, сир? – повторил Клаус.

– Туда. Становись под забор…

После нехитрых манипуляций мы оказались в небольшом ухоженном садике. Но не успели даже оглядеться, как набежала куча дворни, вооруженной чем попало.

– Мы к госпоже Сервантес! – рыкнул я на них, положив руку на эфес меча. – А ну быстро сообщили!

Челядь не вникла и попыталась нас прибить, но, к счастью, хозяйка особняка успела вернутся домой и наконец явила себя.

– Вы? – она жестом угомонила слуг и перешла на русский язык. – Чисто ушли?

– Да, чисто.

Госпожа Сервантес удовлетворенно кивнула и задала неожиданный вопрос:

– А ну скажи, кто был президентом Украины в 2013 году?

– В России – Путин. У вас вроде Янукович.

– Кацап, значит? – на лице дамы появилось смешливое выражение.

– Звичайно, жиночка, то е так, кацап и е, – я тоже улыбнулся.

– Господи! – госпожа Сервантес вдруг всхлипнула. – Господи милостивый! А я думала, что навеки одна в этих средневековый епенях! Ну что же вы, давайте в дом, родненькие! – И тут же сварливо добавила. – Только опорки свои снимите, не тащите грязь. Иветта! Живо тащи горячей воды в мыльню

Я чуть не прослезился, уловив такие знакомые интонации. Черт, у самого бывшая жена хохлушка.

Первым же делом нас с Клаусом отправили в мыльню, после чего выдали другую одежонку, вполне добротную, даже дорогую и чистую. Видимо оставшуюся у хозяйски после мужа – как я понял, по головному убору, госпожа Сервантес пребывала в почетном состоянии вдовы.

Весьма состоятельной вдовы – это было заметно по роскошному убранству в доме.

И только потом, пригласили за богато накрытый стол. На котором я с радостью узрел столь знакомые атрибуты любого стола в странах бывшего Советского союза. Селедочка, переложенная лучком, аккуратно нарезанное сало с прожилками, соленые огурчики, квашенная капуста и здоровенная супница из которой явственно попахивало настоящим борщом! Борщом, мать его ети! И пампушки с чесноком, и вареники с творогом, целый тазик!

– Сама гоню… – вдова ловко налила нам в стопки прозрачной как слеза жидкости. – И на семи травах настаиваю. Тут настоящей горилки днем с огнем не сыщешь. Не изобрели еще убогие. Ну, за встречу! Хай уси наши вороги повыздыхаются!!!

Выпили. Самогон оказался просто ядерной крепости. А сало выше всех похвал. Да и борщик, верней капустняк, вполне ничего, правда без картошки.

– Да где же ее возьмешь, картоплю ту… – сокрушенно развела руками женщина. – Нэма, не привезли еще из Америки. Эх… – продолжила она тараторить. – Как вспомню, так вздрогну. Я сама родом с Черниговшины, по профессии… – она запнулась. – По коммерческой части, в общем. В свое время переехала в Киев, немного поднялась. И тут, на своем Купере… прямо под грузовик. И очнулась уже здесь… Ох и намыкалась…

Жалостливо всхлипывая, вдова поведала свою историю.

Екатерина Ивановна Голобородько, оказалась той самой тетей Катей, о которой мне рассказала Лидка. Точно так же, как и я, она погибла в своем времени и воплотилась в пятнадцатом веке в теле молодой девушки-горожанки. О своих злоключениях в публичном доме она не упомянула, но и я не стал показывать, что знаю об этом. Ни к чему, у каждого у нас свои скелеты в шкафу. А за то, что выжила – честь и хвала. Даже не хочу представлять, через что ей пришлось пройти.

Купец, за которого Катя вышла замуж, вскоре помер, оставив вдове богатое состояние. Екатерина Ивановна не растерялась и подхватила управление семейным делом, но из Каталонии перебралась в Ля-Рошель, так как во Франции, по ее словам, чувствовала себя привычней. Да и климат подходил больше.

– Ну а ты, ты то как! – спохватилась вдова. – Небось бедствуешь? – Она окинула меня жалостливым взглядом. – Ну ничего, не переживай, пристрою тебя к делу!

– Все нормально, Катюша, – я улыбнулся – Не стоит. А вид такой, потому что надо так.

– Точно? – купчиха недоверчиво прищурилась. – Не стесняйся. Своего не брошу!

– Все в порядке, – повторил я. – Хотя пришлось повертеться.

– А хлопчик твой, не из наших, значит, будет? – вдова покосилась на Клауса, наворачивавшего за обе щеки сало с хлебом.

– Нет, он отсюда. Оруженосец мой.

– Оруженосец? – Катя удивленно уставилась на меня. – Хотя вижу, что ты вроде как из благородных. А кто?

– Да так, в вассалах у одного могущественного человека, – я в очередной раз улыбнулся. – Ничего особенного, но и не бедствую.