Граф божьей милостью

— Вы серьезно не помните, Жан? — Де Жевр несколько растерянно посмотрел на меня.

— Нет, не помню. После ранения я потерял часть памяти.

— Вы совратили даму, которую я любил… — тихо сказал барон. — За моей спиной. За спиной человека, который считал вас своим братом.

— Дерьмо… — Я невольно выругался. — А если попробовать…

— Нет!

— Но я буду вынужден вас убить!

— Вы всегда были заносчивы, Жан. — Де Жевр иронично усмехнулся. — Мне помнится, я всегда забирал у вас четыре поединка из пяти. А с тех пор я сильно вырос в воинских умениях.

«Тьфу на тебя, идиот! — ругнулся я со злости. — Ты вырос, а в тушку бастарда вселился совсем другой человек, который уже успел перерезать тучу людей в одиночку. Ну да черт с тобой. Беру в свидетели Господа Бога нашего, я сделал все, чтобы оставить тебя в живых…»

Из доспехов у меня наличествовал только готический комплект, в него и экипировался. Забрало на саладе оставил в верхнем положении для лучшего обзора. Из оружия, по своему обычаю, выбрал эспаду, а для левой руки — обычный тарч из окованного железом мореного ясеня.

Де Жевр облачился в доспехи миланского стиля очень качественной ломбардской работы и впечатляющей стоимости. Видимо, в средствах барон не нуждался. Вооружился он типичным для этого времени мечом с крестообразной гардой, всего лишь немного недотягивающим до размеров полуторника, вдобавок массивней и тяжелей моего клинка. А вот его щит являлся практически идентичным, только с другим гербом.

Сразу после того как мы вооружились, вступил в свои обязанности капеллан шато Дюртубийе, монах-францисканец отец Урбан, на удивление моложавый симпатичный дядька, чем-то смахивающий на французского актера Жана Маре.

На исповеди я ему честно признался, что не хочу убивать барона, а ежели придется это сделать, его смерть ляжет тяжким грузом на мою душу.

— Это похвально, сын мой, — мягко улыбнулся монах, — но избавься от лишних сомнений, Господь сам направит тебя на должный путь.

После чего дал поцеловать распятие и закончил ритуал.

«И какого черта я ему признался? Чем он мне мог помочь? — зло подумал я. — В одном падре прав: нечего перед боем голову ерундой забивать…»

— Благородные кавалеры! — проговорила шевальер Аиноа, едва ли не светясь от собственной значимости. — Имею честь предложить вам решить дело миром!

Барон отрицательно мотнул головой в шлеме. Лица не было видно — в отличие от меня он опустил забрало своего армета.

Я с секундным запозданием повторил его жест.

— В таком случае… — Аиноа сделала трагическую паузу, — …напоминаю, что поединок будет проходить до смерти одного из его участников. В случае тяжелого ранения либо иной неспособности продолжать бой противник будет обязан совершить немедленный акт милосердия. Просьбы о пощаде допускаются, но решение об их удовлетворении остается правом соперника. Благородные кавалеры, вы подтверждаете данные условия?

Жесты согласия не заставили себя ждать.

— Да благословит вас Господь! — торжественно воскликнула шевальер и махнула рукой. — Готовы? Сходитесь!

По стойке барона я сразу понял, с чего он начнет: резкий рывок, толчок щитом, чтобы выбить меня из равновесия, с последующим ударом мечом.

Так и случилось; де Жевр пошел по кругу якобы с намерением развернуть меня против солнца, но тут же рывком сократил дистанцию. Правда, атака ничем не закончилась, потому что я вовремя ушел в полуобороте из-под удара, вскользь отбивая его щит. А когда барон провалился, резко хлестанул эспадой франку по затылочной части шлема.

Барон мгновенно развернулся, умело прикрываясь тарчем, наотмашь махнул мечом с намерением отогнать меня, но я уже сам отскочил на несколько шагов и негром ко сказал:

— Не дури! Еще не поздно, проси пощады…

Вместо ответа де Жевр опять ринулся вперед, ловко изобразив смену направления атаки.

Тут уже я сам, выбрав нужный момент, рванул ему навстречу, с силой ударил тарчем, сразу же отпрянул с уходом в сторону и снова рубанул по армету резким косым ударом. Не пробил — мечом разрубить такой шлем нереально, но сотрясение головного мозга барону обеспечил точно.

Де Жевр по инерции опять проскочил мимо, хотя и успел вскользь зацепить меня по наплечнику.

Разворачиваясь, он взрыл сабатонами утоптанную землю и опять стал сближаться. Но уже осторожно, мелкими шажками, наглухо прикрывшись щитом и выставив вперед меч.

— Ну?.. — рыкнул я. — Решайся или умрешь…

Де Жевр на мгновение замер, словно колеблясь. Я уже стал надеяться, что он образумился, но… барон опять атаковал.

Еще несколько секунд назад я чувствовал к нему симпатию, но внезапно она безвозвратно исчезла. Передо мной стоял обычный враг, достойный лишь смерти.

Обманный вольт влево, и тут же одновременно с разворотом тела шаг вперед уже с другой ноги. Левая рука в поддержку правой перехватывает эспаду у основания клинка и резким тычком вгоняет ее острие в открывшуюся щель между горжетом и кирасой.

Скрежет, короткий вскрик…