Граф и красотка

Между ними словно лопнула какая-то завеса, и мистер Фолкнер закрыл глаза руками.

Я не знал… что в мире столько… доброты, — надломленным голосом произнес он.

С минуту граф молчал, позволяя гостю успокоиться, а затем произнес:

Все мы делаем ошибки, но вы хорошо понимаете лошадей и наверняка научитесь от них не повторять одну и ту же ошибку дважды.

Мистер Фолкнер достал из кармана платок и вытер глаза.

Не знаю… как и благодарить вас, — начал он.

Вы можете отблагодарить меня, заботясь о моих лошадях и следя за тем, чтобы никто не повредил им или мне.

Я… я буду верно служить вам… всю жизнь.

Его голос снова прервался, и граф встал.

Предлагаю вам пройти в кабинет моего секретаря; один из слуг покажет вам, где это. Дайте ему полный отчет о ваших долгах.

На мгновение граф умолк, а затем продолжил:

Не опасайтесь огласки ни с его, ни с моей стороны. Никто не узнает о связывающей нас тайне. В пятницу в Ньюмаркете вас будет ожидать мой управляющий, его зовут Уотсон.

Мистер Фолкнер тоже встал. Г раф протянул руку, и он схватил ее обеими своими.

Клянусь вам, я… я никогда не подведу вас, — произнес он.

Затем, словно не в силах больше сказать ни слова, он распахнул дверь и вышел из кабинета.

Улыбаясь, граф повернулся к двери, за которой притаилась Донелла. Однако не успел он подойти, как дверь распахнулась и Донелла бросилась к нему.

Как вы могли быть… так великодушны… так великолепны?! — воскликнула она, прижимая руки к груди.

Когда она подняла лицо, граф увидел в ее глазах слезы.

Он внимательно посмотрел на девушку. Через мгновение он обнял ее, и его губы прижались к ее губам.

На мгновение Донелла застыла. Она была так тронута благородным поведением графа, что по ее щекам бежали слезы. Наконец она крепче прижалась к нему.

Вначале граф целовал ее нежно, словно боясь напугать. Однако, когда он почувствовал мягкость и невинность ее губ, его поцелуй стал более требовательным и властным.

Донелла чувствовала себя так, словно сквозь ее тело шел золотой поток солнца, от губ к груди и к самому сердцу. Именно так она и представляла себе поцелуй.

Хоть это и казалось невозможным, но она поняла, что любит графа.

Это любовь заставляла ее чувствовать себя так, словно они с графом растворялись друг в друге, а поцелуй возносил их на небеса.

Словно отзываясь на чувство графа, Донелла ближе прижалась к нему. Почувствовав это, граф вдруг осознал, что ни с одной из женщин он не чувствовал себя так, как теперь. Сейчас им владела не грубая чувственная страсть, к которой он уже привык, а некое не столько физическое, словно духовное наслаждение.

Подобно Донелле, он почувствовал, что его ноги уже не касаются земли.

Граф и Донелла словно парили в небе, поднимаясь к самому солнцу. Это было так прекрасно, что граф, словно не веря своим чувствам, поднял голову и увидел на лице Донеллы отблеск солнечного сияния.

Сейчас девушка была еще прекраснее, чем когда-либо, и граф снова начал целовать ее, яростно, страстно, словно не желая ни на секунду отпустить ее от себя.

Только когда у обоих прервалось дыхание, граф смог произнести каким-то странным голосом:

Моя дорогая, моя драгоценная, как тебе удается дарить мне такие чувства?

Я… люблю… тебя, — прошептала Донелла.

И я люблю тебя, — произнес граф. — Я никогда и никому не говорил этого, но тебя я люблю.

Они посмотрели друг на друга, однако не успел граф крепче прижать к себе девушку, как открылась дверь.

Лорд Уолтингем просит принять его, милорд, — объявил дворецкий.

Граф отодвинулся от застывшей на месте Донеллы.

Лорд Уолтингем вошел в комнату. Сейчас он выглядел огромным и всесильным, однако из-за лысеющей головы и седых волос он показался Донелле еще старше, чем при последней встрече.

Девушке показалось, что за какое-то мгновение ее низвергли из рая в ужасный ад.

Прошу прощения за столь ранний визит, Хантингфорд, — произнес лорд Уолтингем, подходя к графу. После паузы он продолжил: — Я еду в Виндзор и хотел сообщить вам, что ее величество одобрила ваше назначение на пост конюшего. Я хотел первым поздравить вас.

Благодарю вас, — произнес граф. — Вы очень добры.

И тут, словно внезапно прозрев, лорд Уолтингем заметил Донеллу.

Донелла! — воскликнул он. — Что вы здесь делаете? Ваш отчим сказал мне, что вы уехали к внезапно заболевшей родственнице.

Донелла не могла произнести ни слова. Ее голова отказывалась работать, и ни единого звука не сорвалось с ее губ.

Поняв, что происходит нечто ужасное, граф поспешил на помощь.

Мисс Колвин приехала к моей тетушке, леди Эдит Форд, которая, к сожалению, слишком больна, чтобы покидать свою комнату.

Понимаю, — согласился лорд Уолтингем. — Впрочем, Донелла, раз уж я нашел вас, леди Эдит не будет возражать, если по пути из Виндзора я загляну к вам.

Донелла продолжала хранить молчание, и лорд добавил:

Я приеду около половины пятого и надеюсь, что скажу вам нечто важное, чего не смог сказать раньше.

Донелла все еще молчала.

Лорд Уолтингем протянул руку, и покорно, как марионетка, Донелла протянула ему свою.

Надеюсь, вы не разочаруете меня снова, — произнес лорд Уолтингем и прижал ее руку к губам.