Граф Мечников

Однако, к счастью для отряда, наш товарищ в далёком посёлке Гвардейский, отставной сержант гвардии Егор Черносвит, он же сержант Филин, клепал противопехотные мины, как сосиски на колбасном заводе, и каждый конвой с родины пополнял наши запасы этого смертоносного оружия. Поэтому мы закладывали «озэмки» и «монки» на любой тропинке, по которой могли бы пойти в атаку дикари. А наступающие «зверьки» напоролись на эту преграду и заколебались. Ну а тут снова миномёты в работу включились. Они обстреляли высохший старый лес, который вперемешку с молодой порослью стоял на окраине Волчанска, и били миномётчики не осколочными или фугасными боеприпасами, а зажигательными.

Лес сначала неохотно, а потом всё быстрее начал загораться. Полосы огня протянулись перед нашими чистыми от травы и кустарника позициями за Волчанском, и много дикарей сгорело в яростном пламени. Но немалые по численности толпы двуногих скотов с тлеющими волосами и горящей одеждой, крича и издавая невнятное рычанье, всё же проламывались сквозь огонь и минные поля. И когда они выбегали к дотам на развалинах испанского посёлка, то там их встречали АГСы, пулемёты и автоматы.

Три часа продолжалось сражение за Волчанск. Вокруг укрепрайона горели леса, травы, кустарники и сама земля. Омерзительные запахи горящей плоти и палёной шерсти проникали повсюду, пропитывали одежду, смешивались с кислым привкусом пороха, оседали на наши тела, и не один воин блеванул себе под ноги от подобных «ароматов». И всё это происходило в то время, когда дикари, которые практически никогда не отступают, шли вперёд, а ПКМ и «Печенеги» захлебывались от ярости, их стволы перегревались, но темп стрельбы не снижался. Это были тяжёлые сто восемьдесят минут, и мы, все те, кто был в тот день в Волчанске, долго будем его помнить, потому что нельзя просто так взять и забыть обугленных людей, идущих по минному полю прямо на тебя с желанием дорваться до твоего горла. И это можно было бы посчитать героизмом, если бы наш противник думал и чувствовал, как мы, а не шёл на поводу своих инстинктов и не желал нас съесть.

Трудный бой был – это признавали все, от молодого кашевара до бывалых лейтенантов. И хотя наши вооружённые силы не понесли никаких существенных потерь – несколько раненых не в счёт, – лично у меня настроение тогда было очень поганое. Настолько, что, когда ближе к вечеру летуны доложили, что видят около двух тысяч дикарей, преимущественно детёнышей и молодых самок, уходящих по приморской автомагистрали С-642 обратно в Рибадео, я приказал не гнаться за ними.

Признаю, была возможность уничтожить последних представителей этого племени каннибалов до конца, и я проявил несвойственную мне сентиментальность. Но иначе в тот момент я поступить не мог. Воины отряда, надышавшись гари и смрада от обгоревших тел, в тот день выглядели, словно обкуренные дурман-травой наркоши, и не были настроены изображать непримиримых карателей. Кроме того, к Соколовке, второму основному укрепрайону Передового за пределами Ла-Ферроля, который находился на юго-востоке нашей территории, в это время одна за другой приближались ещё две орды, и распылять свои силы нам было нельзя.

В итоге утром седьмого июня в Волчанске остались лишь два взвода сицилийцев из роты Джузеппе Патти, которые должны были заняться охраной укреплений и рабочих бригад, отправленных из форта собирать трупы. А остальные боевые подразделения быстро перебрались в Соколовку. Ожидалось, что бой пройдёт по тому же сценарию, который использовался в предыдущем сражении. Однако в случае с дикарями из Палас-де-Рея нас всех ждал весьма неприятный сюрприз. Вожди и шаманы этих «зверьков» напоказ не вылезали. Они оказались весьма хитроумными тварями. Прятались среди рядовых дикарей, и вышибить им мозги ни у одной нашей разведгруппы не получалось. Да и в вообще, результаты выдвинувшихся навстречу этой орде разведчиков и скандинавов под предводительством и общим руководством Крепыша были очень скромными. И даже более того, прошедший через сотню боев опытный профессионал Крепыш чуть было сам в ловушку не угодил и выскользнул из неё лишь благодаря мотопарапланеристам, которые заметили хитрые манёвры дикарей, готовивших на его отряд засаду.

В общем, эти «зверьки» были очень сообразительны. Но нас это не насторожило, так как поначалу всё внимание было сосредоточено на наиболее опасной приморской группировке каннибалов. И за свою невнимательность и беспечность мы поплатились кровью товарищей. Дикари не стали лезть в Соколовку нахрапом или брать её в осаду. А, будто понимая или предвидя наши планы, обошли укрепрайон по флангу в районе деревеньки Фонтенова, которую мы пока не переименовали. Так что пришлось нам самим атаковать дикарей, пока они на марше, не отрезали нас от форта и ещё не проникли в руины Ла-Ферроля, где орда могла бы закрепиться в многочисленных развалинах.