Граф Никита Панин

И вот Разумовский решил стать гетманом не по титулу только. Едва Екатерина уехала в Лифляндию, он отправился в свой Глухов…

Казаки были в большом возбуждении. Прежние их вольности, оставленные Петром Великим, нарушились при Екатерине. Новороссийский губернатор Мельгунов вербовал казаков во вновь формируемый Пикинерный полк, началась запись малороссиян в однодворцы, цехи, купечество и в государственные крестьяне, уничтожались запасы пороха, сами заводы, выпускавшие его, закрылись, и порох теперь доставлялся только из Москвы.

Казаки волновались, были уже стычки с русским отрядом, ропот поднимался по всей старшине…

Кирилл Разумовский смекнул, что время подходящее и его гетманская должность может стать наследственной. Он тоже хотел быть царьком, хоть и гетманом по призванию…

Не долго думая, он созвал все малороссийские чины в Глухов и устроил генеральное собрание. Подговоренные и подкупленные Разумовским старшины и полковники начали сеять семена раздора — поговаривать, чтобы сделать гетманство наследственным в роду графов Разумовских. Вспыхнули распри, потому что никогда Малороссия не знала династического правления, а всегда свободно выбирала гетмана. Однако Кирилл работал в поте лица. Составлена была челобитная на имя императрицы и предварительно послана в Киев, чтобы заручиться поддержкой архимандрита Киево–Печерской лавры Зосимы Валькевича и митрополита Киевского Арсения Могилянского. Отец Зосима не только отказал в подписи под такой челобитной, но еще и пригрозил церковным отлучением. А Арсений прибавил, кажется: «И тою милостью гетману, которую имеет, довольным быть должно »…

Разумовский не успокоился. Он вновь созвал в Глухове генеральное собрание и под нажимом заставил подписаться под челобитной. Старшина вся отказалась, а все полковники и сотники подписали — им было много заплачено.

С этой челобитной и приехала депутация в Петербург, а потом нагрянул и сам Разумовский.

Екатерина читала и кипела от возмущения. В челобитной было сказано:

«Как для ненарушимой целости высоких ея императорского величества и всей империи интересов, так и для всегдашнего утвержденных малороссийских прав, вольностей и привилегий, и для избежания народу разорительных трудностей, иметь надобно гетмана от такой фамилии, которая в непоколебимости своей ко всероссийскому престолу верности более других утверждена».

Расписаны были и заслуги Разумовского: граф-де Кирилл гетманствует уже четырнадцать лет, у него большие земли в Малороссии, обязанной ему столь многим, несомненно, что и сыновья, «которые столь благородно воспитуются, будут подражать отцу».

«Того ради на усердное сие обещание желание просят малороссийские чины явить монаршее благоволение и утвердить указами дозволение избрать после нынешнего гетмана достойнейшего из сыновей его»…

Никита Иванович читал челобитную прежде Екатерины, вручил ей, едва она вернулась из Лифляндии.

— Что скажешь, Никита Иванович? — прочитав челобитную, спросила Панина Екатерина.

— Хороший предлог вовсе уничтожить власть гетмана, — спокойно ответил Никита Иванович.

— Как это? — удивилась Екатерина простоте ответа.

— Выйти из этого положения можно, только уговорив гетмана подать в отставку. Переговоры будут долгими, но иначе нельзя. Зарвался Кирилл Григорьевич.

— Что старшина скажет? — посетовала Екатерина.

— Кирилл Григорьевич края своего не знает, доверил все старшине, а она лихоимствует, спешит забирать еще оставшиеся свободными села. Русские чины сдерживают старшину, народу послабление дают…

— И опять ты прав, Никита Иванович…

— Пришлось и этот вопрос изучить, — скромно поклонился Панин.

Гетмана уговаривали долго. Пришлось отдать ему в содержание гетманское обеспечение в пятьдесят тысяч рублей да десять тысяч в пенсию из малороссийских доходов, да город Гадяч со всеми селами и деревнями, да Быковскую волость, да дом в Батурине — не дом, дворец.

Однако и с этой задачей справился Панин. Гетман в отставку подал, и гетманскую должность уничтожили, хоть и зарился на нее Григорий Орлов. Спросила совета о Григории Екатерина у Никиты Ивановича, хоть и знала, что никакой Орлов не гетман, а это возмущение может использовать против нее же.

— Последствия большие могут выйти, — ответил Панин.

И просьбу Григория оставила Екатерина без последствия.

Так лишилась Малороссия последнего гетмана и была отдана в российское подданство по всем российским законам…

Для управления Малороссией была создана коллегия, а президентом ее назначен генерал–губернатор края П. А. Румянцев.

«Лисий хвост и волчий рот» надо было иметь Румянцеву, чтобы успокоить малороссов. И он действовал точно по инструкции, данной ему для управления краем…

Иронический смех Панина был лучшим ответом прусскому королю на его беспокойство — Екатерина так укрепилась на престоле, что всякий слух о противлении ее власти мог вызвать только улыбку…

В один из ненастных зимних дней, когда над городом повисла туманная мгла и костры на перекрестках горели почти весь день и всю ночь, вошел, даже не вошел, а ворвался в кабинет Никиты Ивановича брат Петр.