Граф Ноль. Мона Лиза овердрайв (авторский сборник)

Оглянулась вправо-влево по авеню, решая, куда пойти. Перед ней — с полдюжины почти одинаковых фасадов гостиниц, строй такси-рикш, глянцевое на дожде поблёскивание шеренги небольших магазинов. И люди, целые толпы, как в центре Кливленда, но все так клёво одеты и идут с таким видом, будто они крутые, и у всех у них есть куда идти. Просто слейся с ними, подумала она. «Магик» придал ей сладкое второе дыхание, которое окунуло её в реку симпатичных людей — даже думать не надо. Только постукивать по мостовой каблучками новеньких туфель, держа над головой факс, и вдруг заметить — опять удача, — что дождь перестал.

Она не против была бы поглазеть на витрины, когда толпа несла её мимо, но подхвативший Мону поток сам по себе был удовольствием, а потом — никто ведь не останавливается. Мона решила удовлетвориться беглым осмотром — каждая витрина как новая вспышка красок… Одежда была точь-в-точь как в стимах, а некоторые вещи вообще таких фасонов, какие она нигде до сих пор не видела.

Моё место здесь, думала она. Мне всё это время надо было быть здесь. Не на рыбной ферме, не в Кливленде и не во Флориде. Вот оно, настоящее место — кто угодно может сюда приехать, и не нужен для этого никакой стим. Она ведь никогда не видела этой части города в стимах, той, где люди живут постоянно. А звезда вроде Энджи… Это — не её город. Энджи развлекалась бы где-нибудь в высоком замке с другими звёздами стима, а не здесь на улице. Но, Боже, как тут красиво, ночь такая яркая, вокруг струится толпа, несёт её мимо всех этих чудесных вещей, которые, если повезёт, сами упадут тебе в руки.

А вот Эдди это всё не нравится. Во всяком случае, он всегда трепался о том, как тут дерьмово, слишком много народу, квартирная плата слишком высока, слишком много полиции и конкурентов. Ну да, а выждал ли он хотя бы пару секунд, когда Прайор предложил сделку? А впрочем, она, кажется, знает, почему Эдди так собачится. Он провалился здесь, как-то по-чёрному влип или свалял дурака. Не то он сам не желает, чтобы ему об этом напоминали, а может, есть люди, которые не забудут ему напомнить, как только Эдди вернётся. Это явно слышалось в злости, с какой он отзывался об этом месте, точно так же, как Эдди ругал любого, кто сказал бы ему, что его гениальные планы не сработают. Каждый новый приятель, такой ловкач и умница в первый вечер, на следующий же день становился «полным придурком, беспросветным тупицей, ума ну ни на грош».

Мимо огромного магазина с классным стим-оборудованием в витрине — да уж, экипировка для асов — вся такая матово-чёрная, хрупкая, под сенью голографической Энджи, которая смотрит на прохожих с этой своей знаменитой, чуть печальной улыбкой. «Как они все скользят мимо!» Что да, то да — королева ночи.

Толпа-река вытекла на какую-то круглую площадь, место, где встречались четыре улицы, и закружилась вокруг фонтана. Мона брела, сама не зная куда, и её вынесло прямиком к фонтану — а люди вокруг растекались во всех направлениях без остановки. Не беда, и здесь тоже были люди, некоторые даже сидели на потрескавшемся бетоне чаши. В центре фонтана стояла статуя, мрамор выветрился, углы оплыли. Что-то вроде ребёнка верхом на огромной рыбине, а может, дельфине. Казалось, дельфинья пасть вот-вот готова выплеснуть водяную струю, — если бы фонтан действовал. Но он не работал. Поверх голов тех, кто сидел на краю чаши, Моне было видно, что в воде плавают размокшие факсы и белые пластиковые стаканчики.

Потом толпа у неё за спиной растаяла, отодвинулась изогнутой стеной тел, и тут на фоне фонтана вдруг отчётливо проступила — будто подсветку включили — троица, уставившаяся на неё с бордюра. Жирная девица с крашеными чёрными волосами, рот полуоткрыт, наверно, всегда такой, сиськи вываливаются из красного резинового корсета. Блондинка с длинным лицом и тонким синим шрамом помады, рука, похожая на птичью лапку, мнёт сигарету. Мужчина с поблёскивающими маслом руками, голыми, несмотря на холод, пересаженные мускулы камнями бугрятся под синтетическим загаром и неприличной тюремной татуировкой…

— Эй ты, сука, — с каким-то даже весельем окликнула жирная. — Н’деюсь, ты не с’-ик-бираешься к’го-то здесь подцепить?

Устало оглядев Мону, блондинка одарила её блеклой — «я тут ни при чём» — ухмылкой и отвернулась.

Будто чёрт на пружинках, с места вскинулся сутенёр, но Мона, повинуясь жесту блондинки, уже двигалась сквозь толпу. Он схватил её за руку, шов пластикового дождевика с треском разошёлся, и Мона локтями протолкалась обратно в толпу. Верх взял «магик» и… следующая картинка — она сознаёт, что до троицы уже больше квартала, приваливается к какому-то железному столбу и сползает по нему вниз, кашляя и обливаясь потом.