Читаем Граф Остерман полностью

Луи (Людовик) Каравакк. Портрет цесаревны Елизаветы Петровны. Конец 1720-х гг. Хост, масло. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург


Предлагая свой брачный проект, Остерман руководствовался двумя соображениями: во-первых, личной заинтересованностью — он знал, что отрок был безумно влюблен в свою красавицу-тетку Елизавету Петровну, и рассчитывал на еще большую привязанность и благодарность отрока к своему наставнику за это устройство брака; во-вторых, и этот аргумент широко афишировался, брак устранил трения и претензии тетки на императорский трон, занимаемый племянником.

До падения «полудержавного властелина» влияние Остермана простиралось преимущественно на внешнеполитические меры правительства. Этот факт ясно отражен в донесениях иностранных дипломатов. Так, еще при Екатерине I прусский посланник Мардефельд сообщал в депеше от 7 апреля 1725 г.: «…по внешним делам должно его считать самым значительным и способным членом совета. Со смертью барона потеряло бы царствование бесконечно много, так как он единственный, который способен на подготовку и отправление государственных дел». В другой депеше, отправленной 27 апреля того же года, Мардефельд подтвердил наличие у Остермана высоких деловых качеств, но наряду с ними оставил отзывы о других вельможах: «… великий канцлер Головкин — честнейший нуль, ничего не решает, тайный советник Толстой — истый итальянец, придерживающийся и наших и ваших, и что Остерман единственный способный и верный министр, но слишком боязлив и осмотрителен».

И в 1727 г. Мардефельд не скупился на хвалебные слова в адрес Остермана, во внешней политике придерживавшегося сближения с Пруссией. 17 июня он доносил: «…барон фон Остерман, действуя благоразумно, прилагает с большим искусством до того превосходные меры к воспитанию императора, что Рабутин (австрийский посол. — Н. П.) после каждого своего возвращения из Петергофа не может достойно похвалиться ими, а также и то, что помянутый барон фон Остерман в настоящее время свое старание направляет на то, чтобы ввести разумное государственное хозяйство и тем наполнить государственную казну, для чего он уже прекратил ненужную пышность и безбожное пьянство и пирования, и предпринимает он лишь такие меры, которые направлены единственно на славу государя его и к благу империи, в чем должны ему сознаться даже враги его».

В депеше от 9 августа 1727 г. вновь читаем комплименты в адрес Андрея Ивановича: «Кредит Остермана проистекает не только из могущества князя, но основывается на великих способностях барона, честности и бескорыстности его и поддерживается бесконечной любовью к нему молодого императора, у которого хватает дальновидности, чтобы познать в нем помянутые качества и понять, что барон вполне необходим этому государству для сношения с иностранными державами». Мардефельд отметил достоинства Остермана: «Он основательно знает нацию и отлично умеет использовать их природное высокомерие; и так как он больше заботится обогатить их, чем самого себя (ибо до сих пор он с твердостью отказывается от всех подарков), то они охотно наблюдают, что он завален делами и несет то бремя, которое они, по своей природной лености не хотят носить».

После падения Меншикова властные полномочия Остермана значительно расширились, во-первых, потому, что теперь не с кем было их делить и, во-вторых, вследствие возросшей к нему привязанности императора, позволившей ему чувствовать себя более уверенным у подножия трона. Это обстоятельство подметил наблюдательный Мардефельд в депеше от 23 декабря 1727 г.: «Барон фон Остерман пользуется милостью императора в такой степени как никогда прежде, и царь дает ему столько доказательств своего расположения, как ему может быть желательно. Барона больше всего огорчает то, что император так слепо следует своим молодым любимцам, а в особенности князю Ивану Долгорукову, в их развратных забавах, что он этим отвлекается от государственных дел и что воспитание его, за которое Остерман несет ответственность, принимает такой дурной оборот, которого он и все управление отвратит. Поэтому Остерман прилагает все старание, чтобы освободиться от должности наставника, но император об этом и слышать не хочет, а, напротив, просит его со слезами оставаться при нем и дает ему клятвенное обещание, что никогда к нему не изменится».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное