Граф Сардинский: Дмитрий Хвостов и русская культура

К портрету Н.М. Карамзина

К тебе ли равнодушным быть,Поэту ли таланта не почтить?Историк, Философ – краса и честь Державы,Ты славою своей – России придал славы:

Я жажду славы сам – твой лик передо мной,Он ободрит меня, он будет Гений мой!– Н. Рейнсдорф [там же][279]

В восприятии Дмитриева появление стихотворных надписей к портретам Карамзина и Хвостова на одной странице новейшего журнала иконически отображало современную деградацию эстетических ценностей, кощунственное уравнивание несоизмеримых по своему масштабу культурных величин.

Если уж зашел разговор о культурных пропорциях, то замечу, дорогой коллега, что все в мире российских ценностей относительно. Судите сами:

Слева: Неизвестный художник. «Два царя в России». Карикатура из французского журнала. 1901 // Битовт Ю.Ю. Граф Л.Н. Толстой в карикатурах и анекдотах / Собр. Ю. Битовт. М.: М.В. Балдин и К°, 1908.

Справа: П.И. Челищев. Пушкин и граф Д.И. Хвостов. 1830 © ВМП

Как мы видим, граф Толстой настолько же масштабнее царя Николая, насколько А.С. Пушкин больше графа Хвостова. Следовательно, граф Хвостов равновелик царю Николаю. Напрасно этому дивиться, царям не мудрено со славой породниться! (Д.И. Хвостов).

* * *

Подведем итоги. По Дмитриеву, возмутительная недооценка значения Карамзина «тупыми» журналистами, тайно поощряемыми украинскими врагами российского историографа, прямо пропорциональна их комической переоценке значения бездарного Хвостова.

Хвостовское «Послание к Ломоносову о рудословии», прозвучавшее накануне провиденциального выступления Карамзина в Академии и названное «прекрасным» не только поклонниками графа, но и издателем «Сына отечества», воспринимается Дмитриевым как своеобразный эстетический антипод «Истории» и обрекается на комическое растерзание в постарзамасском кружке. Уже 14 января А.И. Тургенев пишет Вяземскому: «Жаль, что не попадается под руки послание графа Хвостова к Ломоносову “О рудословии”, читанное в Минералогическом Обществе какою-то обреченною на чтение его стихов жертвою. Прелесть, как хвостовато!» [OA: II, 8]. «Что же не присылаешь мне “Сына Отечества”, чтобы узнать подробно о осквернении святилища академического чтением Карамзина и Жуковского?» – пишет Тургеневу 31 января Вяземский и добавляет: «Спасибо за “Послание” рудожопа»

[там же: 12].

Комическое «преображение» автора послания к Ломоносову, начатое Дмитриевым (сопливый ученый-педант), находит свое закономерное (в соответствии с арзамасской мифологией, связывавшей «хвостовскую тему» с местом в низу тела) завершение[280]. Впрочем, Вяземский с сожалением признается, что нынешний Хвостов «портится»: он должен либо бредить, либо молчать, между тем как в послании о рудословии, увы, нет «ни одного уродливого стиха» [там же]. Разумеется, коллега, досадное отсутствие «сокровищ» в отдельном произведении уродослова Хвостова не могло остановить поисков арзамасскими старателями новых, неиспорченных и сочных порождений его плодовитой музы. Ждать ценителям графа пришлось недолго.

5. Э катрингофа бард

Дмитрий Иванович Хвостов – граф, сенатор, стихотворец, член «Беседы любителей русского слов» и Российской академии. Плодовитый автор, откликавшийся своими виршами буквально на все события, был самым знаменитым графоманом своего времени. Но если собратья по перу относились к его творчеству иронически (Хвостов не раз становился предметом пародий и эпиграмм более талантливых поэтов), то благодарные адресаты его од были менее требовательны. Генерал-губернатор Петербурга Милорадович после воспетого графом строившегося под руководством генерала Екатерингофского парка даже приказал повесить на вечные времена портрет поэта в зале вокзала. Портрет с надписью «Э Катрингофа Бард» долго украшал возведенную в парке ротонду.

Из Интернета