Читаем Граф Сен-Жермен полностью

Даже неудачи представляли собой интерес. Те ботинки Геммингена-Гуттенберга, которые были хорошими, но развалились после обработки средством для улучшения кожи, приготовленным Сен-Жерменом, по крайней мере продемонстрировали его власть над кожей. Более того, этот случай интересен тем, что показывает, что это средство, возможно, сработало по типу гомеопатических лекарств, которые имеют тенденцию вызывать в здоровых людях те болезни, от которых они лечат. Средство Сен-Жермена предназначалось для кож, которые распадались; примененное для полноценной кожи в нормальном состоянии, оно вызвало ее разложение.

Было ли это формой металлической воды, которая, в случае если кожа оставалась в ней дольше, чем было нужно для окраски в черный цвет, вызывала ее сжатие при одновременном истончении, как это доказал Кобенцль?

Из письма Кобенцля известно, что Сен-Жермен красил в черный кожу (и предположительно, другие вещи, окраской которых он занимался) путем погружения в жидкость (разведенную обычной водой), в которую было помещено железо, напоминавшее золото; это было, должно быть, одно из его соединений, имевшее золотистый оттенок. Черный цвет Сен-Жермена получали без купороса или чернильных орешков потому, что для его изготовления требовалось использование металлической воды. Погруженный в водный раствор соляной кислоты, ферроцианид калия — это соединение железа с химической формулой K4[Fe(CN)6

*3H20] известно также под названиями гексацианоферриаат калия, железисто-синеродистый калий или желтая кровяная соль — давал синий; фактически это было действие реактива, что было подтверждено в заявлении Сен-Жермена о том, что он получил черный из синего.

Что долго меня озадачивало, пишет Джин Овертон Фуллер, так это описание того синего, из которого был сделан черный, как «русской лазури». Имелась ли в виду «прусская лазурь»?[293]

Это озадачившее Фуллер выражение «русский синий», или «русская лазурь», очень легко вытекает из определения ферроцианида калия на русском языке «железисто-синеродистый» калий, так как побочный выпадающий в осадок продукт разложения этого соединения, так называемая «берлинская лазурь», имеет синий цвет; походя следует заметить, что это вещество в наше время активно используется в виноделии для очищения и осветления белых сухих вин; интересно, что по-венгерски этот заимствованный из немецкого термин буквально переводится как «очищение синим».

В конце концов писательница разрешила для себя это недоразумение, придя к выводу, что граф, должно быть, взял название «русская лазурь» по слуху, не расслышав «прусская» лазурь» или, немного поразмыслив, — что это сделал Гемминген-Гуттенберг. Поскольку, продолжает она, собственных записей Сен-Жермена по его краскам нет, а есть только воспоминания Геммингена-Гуттенберга о них, записанные много лет спустя. Гемминген-Гутенберг не был художником, и был, возможно, под влиянием не только фонетики, но и «русского чая», формы русского генерала и русского флота, которые были связаны с Сен-Жерменом.

Таким образом, Сен-Жермен сделал свой черный из «прусской лазури». Обычный черный делали из кампешевого дерева — дополнительного красителя, который давал различные цвета в зависимости от использованной протравы. В те времена было известно три типа красителей: кубовые красители, то, что на жаргоне красильщиков называлось самостоятельные красители и дополнительные красители. К кубовым красителям относились старинный тирский пурпур, краситель из каракатицы (более не используется) и индиго — из растения, произрастающего главным образом в Индии. Ни один из них не растворялся в воде, они требовали ферментации в чанах с щелочным раствором, и вообще требовали много внимания.

Немногие самостоятельные красители — это те, которые соединялись с волокнами ткани, образуя с ними нерастворимый пигмент. Значительное большинство красителей было дополнительными, они не соединялись с волокнами, если не использовалась так называемая протрава. Старинные протравы представляли собой горькие части деревьев или чернильные орешки-галлы, образующиеся на их листьях. В те времена существовала также салициловая кислота (экстракт из грушевого дерева) и «купорос».[294] Как подчеркнул Бродхерст — ученый-химик, с которым консультировалась Фуллер, термин «протрава» возник из механистической концепции, согласно которой считали, что «протрава» травит маленькие дырочки или поры в ткани, в которых окрашивающее вещество может найти точку опоры и закрепиться. Теперь считают, что она соединялась с красителем и обычно также с волокном.

Но красители Сен-Жермена не относились к этим типам. Сен-Жермен использовал химические красители до эпохи химического крашения.

Так как железо, похоже, было основным его реактивом, то очень вероятно, что, используя его в работе над красителями, он и получил деталь из вязкого железа, превращенную в нож; и если он пришел к этому только мимоходом, это могло бы объяснить, почему он не остановился, чтобы изготовлять его в коммерческих количествах.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие исторические персоны

Стивен Кинг
Стивен Кинг

Почему писатель, который никогда особенно не интересовался миром за пределами Америки, завоевал такую известность у русских (а также немецких, испанских, японских и многих иных) читателей? Почему у себя на родине он легко обошел по тиражам и доходам всех именитых коллег? Почему с наступлением нового тысячелетия, когда многие предсказанные им кошмары начали сбываться, его популярность вдруг упала? Все эти вопросы имеют отношение не только к личности Кинга, но и к судьбе современной словесности и шире — всего общества. Стивен Кинг, которого обычно числят по разряду фантастики, на самом деле пишет сугубо реалистично. Кроме этого, так сказать, внешнего пласта биографии Кинга существует и внутренний — судьба человека, который долгое время балансировал на грани безумия, убаюкивая своих внутренних демонов стуком пишущей машинки. До сих пор, несмотря на все нажитые миллионы, литература остается для него не только средством заработка, но и способом выживания, что, кстати, справедливо для любого настоящего писателя.

denbr , helen , Вадим Викторович Эрлихман

Биографии и Мемуары / Ужасы / Документальное
Бенвенуто Челлини
Бенвенуто Челлини

Челлини родился в 1500 году, в самом начале века называемого чинквеченто. Он был гениальным ювелиром, талантливым скульптором, хорошим музыкантом, отважным воином. И еще он оставил после себя книгу, автобиографические записки, о значении которых спорят в мировой литературе по сей день. Но наше издание о жизни и творчестве Челлини — не просто краткий пересказ его мемуаров. Человек неотделим от времени, в котором он живет. Поэтому на страницах этой книги оживают бурные и фантастические события XVI века, который был трагическим, противоречивым и жестоким. Внутренние и внешние войны, свободомыслие и инквизиция, высокие идеалы и глубокое падение нравов. И над всем этим гениальные, дивные работы, оставленные нам в наследство живописцами, литераторами, философами, скульпторами и архитекторами — современниками Челлини. С кем-то он дружил, кого-то любил, а кого-то мучительно ненавидел, будучи таким же противоречивым, как и его век.

Нина Матвеевна Соротокина

Биографии и Мемуары / Документальное
Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное

Похожие книги

След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное