Граф Таррагона

– Жаль… – ответил Робер, – хотя, если честно, я его и сам-то ни разу не видел! Так вот, – он снова налил себе вина, отхлебнул и продолжил, – дед вернулся из славного похода несолоно хлебавши. Но, слава Богу, это только полбеды… – он грустно вздохнул, – мой отец, царствие ему Небесное, – вдохновившись религиозным одухотворением, вызвался сопровождать самого герцога Робера Куртгёза в памятный крестовый поход! Он, мне священники рассказывали – они-то врать не будут, бился плечом к плечу с герцогом, прошел все самые кровавые и страшные битвы! Дорилея, Антиохия, Иерусалим и Аскалон! Герцог Робер был великим воином, отважным и благородным рыцарем, честным и чистым, словно святой Жорж!.. – Робер с силой ударил кулаком по столу.

– Истину говорите, Робер! Герцог Куртгёз был и остается великим рыцарем и настоящим королем Англии!.. – Филипп понял, что его собеседник восхищен герцогом, вот и решил подыграть ему.

– Именно, Филипп! – Робер воскликнул, взмахивая руками, – он был настоящим христовым паломником! Он ничего не хотел в Святой земле, лишь отбить Гроб господень и вырвать его из рук неверных! Он пообещал моему отцу, что, когда они вернутся домой, Робер сделает его сенешалем западной Нормандии, вручит в лен замки, угодья и позволит распускать квадратный пеннон в сражении!..

– Великая честь для любого шевалье… – Филипп учтиво склонил голову.

– Но, к несчастью для отца и полнейшему горю для меня, – вздохнул Робер, – герцог сначала зажился в Апулии у своего тестя и жены Сибиллы, а когда вернулся, оказалось, что Нормандию и Англию самым наглейшим и вопиющим образом прикарманил его младший братец-прохиндей!..

– Это подлый поступок, я с вами полностью согласен…

Робер встал, прошелся по качающейся палубе, едва не упал, вовремя уцепившись руками в борт нефа, икнул и ответил:

– Что-то меня шатает сильно…

– Не пугайтесь, Робер, мы, все-таки, на корабле… – засмеялся Филипп.

– Я и забыл… – засмеялся в ответ нормандец. – Увлекся рассказом…

– Если вы не против, – Филипп посмотрел на темнеющее небо, – мы можем спуститься в мою каюту, там, кстати, много места, там вы и продолжите, если хотите, свой увлекательный рассказ. Заодно, прошу вас искренне, – де Леви положил руку на сердце, – можете разделить каюту со мной до конца путешествия. Там есть свободный топчан…

Робер замялся. Филипп понял, что у него нет лишних денег и сказал, успокаивая соседа:

– Каюта оплачена полностью до прибытия в порт. Капитан не станет возражать, а одному мне скучно и тоскливо… – он искренне посмотрел в глаза нормандцу. Тот с радостью кивнул и стал собирать остатки еды, кубки и кувшин с вином. Филипп стал ему помогать.

Они спустились в каюту, расположенную в кормовой надстройке нефа. Робер сбегал в трюм и притащил пару узлов с вещами, копье, щит, бочонок с хранящейся в нем кольчугой, и шлем.

– В тесноте, да не в обиде… – поприветствовал его Филипп.

Робер быстро разложил свои небогатые пожитки, улегся на топчан и сказал:

– Вы не желаете спать, Филипп?.. – Тот отрицательно покачал головой в ответ. Нормандец обрадовался и предложил. – Хотите, я продолжу свой рассказ?..

– Окажите мне милость… – Робер зевнул и, потянувшись, поглядел на куски холодного мяса, принесенного им в каюту. Филипп заметил, что его спутник, видимо, так изголодался, что до сих пор не может унять свой желудок, и предложил рыцарю. – Не желаете ли перекусить?..

Робер с радостью закивал головой, вынул свой старенький кинжал с выщербленным лезвием и простой деревянной рукоятью, поддел им увесистый кусок, откусил, вернее сказать – проглотил его почти не жуя, запил вином, вытер губы и возобновил свой прерванный рассказ:

– На чем я остановился, простите?..

– Пленение герцога Робера… – произнес Филипп, устраиваясь поудобнее.

– Ага! Так вот, мессир, после пленения герцога Робера в Нормандии начались, как бы мягче сказать, притеснения тех сеньоров, кто поддерживал его высочество в справедливых притязаниях на корону. В их число попал, как это не трудно угадать, и мой отец. – Нормандец тяжело вздохнул, очевидно, что эти воспоминания доставляют ему сильный душевный дискомфорт. – Ни о каких, разумеется, должностях, титулах и наградах уже не могло быть и речи! Наоборот! Непонятно какими там путями, но приспешники нового короля-узурпатора откопали кучу заемных бумаг и прочей ерунды, стали оспаривать у отца права на многие земли, еще остававшиеся у нас. Короче говоря, – Робер обреченно махнул рукой, – к прошлому году у нас ничего толком не осталось, одни лишь долги, долги, долги…

Филипп приподнялся на локтях, удивленно посмотрел на него и спросил:

– Но, разве у вас не было ни единого письменного подтверждения ваших прав на земли? Может, в какой-нибудь церкви или монастыре была запись, сделанная много лет назад?..

Робер отрицательно покачал головой и ответил: