Граф Таррагона

Филипп закричал и открыл глаза, придя в сознание от боли.

– Что это?.. – простонал он.

Арнульф сглотнул и ответил дрожащим от волнения голосом:

– Принц, вы сильно ушиблись, упав с лошади…

В это время на берег выехали рыцари и оруженосцы, бывшие вместе с ними на охоте, увидели принца, лежащего возле коня, бросились к ним на помощь

– Что случилось? – На Арнульфа неотрывным и буравящим насквозь взглядом смотрел рыцарь охраны. – Принц великолепный наездник!..

– К-к-конь споткнулся и взвился на дыбы… – заикаясь от волнения, произнес Арнульф. Лже-свинопасы уже отводили стадо свиней в сторону, старательно кланяясь и виновато тиская свои чепцы в руках. – Конь н-налетел на с-с-свинью, которая б-бросилась ему под копыта…

– Так и было… – простонал принц Филипп, пытаясь привстать на локтях. – Конь что-то взбеленился… – он обессилено упал на траву. – Сам не знаю почему…

Рыцарь склонился над принцем и спросил:

– Ваше высочество, как вы себя чувствуете? Встать сможете?..

– Да-да, я сейчас… – на бледном и обескровленном лице Филиппа мелькнула тень слабой улыбки. – Ой! Что-то ноги не слушаются…

– Копья! Живо! Принц ранен! – рыцарь громко крикнул оруженосцам. – Мастерите носилки! Повезем его высочество между лошадьми! Готовьте носилки, ротозеи!

Он снова бросил недоверчивый взгляд на англичанина и зло прищурил глаза, потом встал и, подойдя к коню принца, увидел, что животное поджимает одну ногу, словно боясь поставить ее на землю.

Рыцарь поднял копыто и, заглянув в него, выдернул большую шипастую колючку, посмотрел на нее и крикнул:

– Покушение! На принца было покушение!..

Он в два прыжка подбежал к Арнульфу и, схватив его за воротник камзола, резко тряхнул.

– Слышь, ты, урод! Кто?!! – Он сунул ему под нос колючку. – Это из Палестины, понял?! Я видел их там…

– Н-н-не знаю… – выдавил из себя Арнульф. – С-с-винопасы были…

Рыцарь резко обернулся и приказал оруженосцам и воинам свиты:

– Схватить свинопасов! Они ушли вон туда! – он указал рукой в сторону больших мельниц, стоявших чуть ниже по течению реки. – Живых брать, иродов!

Оруженосцы поскакали к мельницам, но там оставалось только перепуганное брошенное на произвол судьбы стадо свиней. Свинопасы уже успели исчезнуть – только пыль столбом стояла на дороге, уходившей в соседний лес.

– Мессир, они сбежали… – молодой оруженосец доложил рыцарю. – Там за мельницами вытоптана земля, видимо у них были припасены кони для отхода.

Тот топнул ногой и закричал на него:

– Всю округу на ноги! Проверять всех и удвоить посты… – он сел возле принца и, стащив с головы шлем, опустил голову на грудь и запустил свои пальцы в волосы. – Господи… – прошептал он, – за что?.. – Потом, посмотрел на англичанина и тихо сказал, указав на него пальцем. – Связать его и в застенок…

Париж. Королевский дворец. Этим же вечером.

Принц крепился, как мог и молчал (ему казалось, что настоящий наследник престола и должен себя так вести), сдерживаясь от того, чтобы не проронить ни единого стона, когда врачи осторожно, как могли, осматривали его, переворачивая с одного бока на другой. Закончив осмотр спины и проверив чувствительность ног на легкие и сильные уколы, лекари осмотрели язык больного и один из них, бросив взгляд на Сугерия, сокрушенно покачал головой.

– Хребтина повреждена…

Сугерий нахмурился и побледнел, сжал свои сухонькие руки в кулаки, скрежетнул зубами и переспросил:

– Больше ничего?..

Один из лекарей – молодой итальянец вспыхнул от смущения и тихо произнес:

– Мне кажется, я рассмотрел на спине его высочества, как раз в районе поясницы, небольшой укол…

– Что?! – Король, стоявший чуть в стороне с отрешенным до сего момента видом, расширил глаза и гневно крикнул. – Я прикажу повесить всю его охрану!

Сугерий дотронулся до плеча короля и тихим голосом сказал:

– Мессир де Маль сразу же почуял неладное и приказал преследовать нападавших. Одного он даже схватил…

– Писаришку какого-то! – Гневно сверкнул глазами король. Его лицо пошло пятнами, а массивный двойной подбородок затрясся и заходил волнами. – Остальные-то ушли! Улизнули и как сквозь землю провалились!

Сугерий с невозмутимым и непроницаемым видом выслушал долгую гневную тираду Людовика, перевел взгляд на молодого итальянца-лекаря и спросил:

– Что-нибудь еще, мэтр Гонорио?..

Лекарь поклонился, ему было приятно, что сам всемогущий Сугерий обращается к нему с уточнением диагноза раненого принца, выдержал небольшую паузу и ответил:

– Судя по цвету белков глаз, монсеньор, я подозреваю наличие яда какого-то растения…

– Глупости… – зашептались другие лекари. – Никакого яда нет и в помине…

Сугерий и король, не обращая внимания на их гневные шепотки, впились глазами в итальянца, который, откашлявшись для приличия и придав себе важности, прибавил:

– Боюсь, что его королевское высочество не проживет и трех-четырех дней…

Людовик подошел к нему и с высоты своего роста, а он был настоящим великаном, посмотрел на него и сказал:

– Спасти сможешь? Только быстро и честно…