Граф в законе (сборник)

— На Таганке, в сквере… Он сам подошел… Крестом назвался… Я слышал о нем. Большой авторитет… Дал пять стольников и попросил отвезти конверт в Сергиев Посад этому… Климову…

— Что было в конверте?

Хрящ молчал.

— Что было в конверте? — чуть повысил голос Потапыч.

— Деньги… Я по дороге открыл конверт.

— Зачем Крест посылал деньги Климову?

— Так он и не скрывал… Мать у Климова умерла… Чтоб памятник поставил… — Хрящ приподнял голову, прищурившись, глянул в сторону, словно что-то припоминая. — Крест приказал отдать конверт и ни слова — от кого и зачем… Отдать и смыться…

— Вы так и поступили?

— Да. Нашел Климова и отдал.

— Взаймы, — добавил с улыбкой Сергей.

— Все, что ли, тебе известно про меня, Волк? — вяло спросил Хрящ.

— Почти все.

— Ну, тогда зачем пытаешь?

— Хотим проверить, насколько вы правдивы, — сказал Потапыч, поднимая со стола фотографию. — Знаете этого человека?

— Знаю. Крест, — устало и безнадежно прозвучал ответ. — Его тоже повязали?

— Вопросы задаем мы, — впервые в голосе Потапыча пробилась строгость. — Что за человек этот Крест?

— Сказал, что в институте работает, ученый. Сам такой ласковый, обходительный, как эти очкастые в шляпах. Но я не поверил.

— Почему?

— Зычара он. Деловой из деловых… Большой авторитет имел в зоне. Сказывали мне.

— Сидели с ним вместе?

— Нет. Слышал я о нем много…

— А что вы сегодня делали в Сергиевом Посаде?

— Так он же и послал… Ночью позвонил, сказал, что надо сундучок с бумагами забрать… Он, мол, у Кости Климова или у его дружков. Пятихатку обещал, пятьсот, то есть… — Хрящ вдруг встревожился, тяжело и часто задышал. — Слушайте, начальники, понял, зачем он меня посылал… Не сундучок ему нужен был… А чтоб наследил я там… Вместо себя подставил… У-у, подлюга!.. А я-то, сивый мерин, поверил, клюнул на пустышку… — Он охватил голову ладонями, закрыл глаза и закачался из стороны в сторону… — Вы ж мне мокруху шьете… Не убивал я… Как зашел к этому, к Климову, в дом… Кровища кругом… Я как чумной оттуда… Был там, был… И следы оставил… Но не убивал я, не убивал!

Его снова охватил лихорадочный озноб. Только теперь он увидел стакан с водой и стал пить большими глотками, стуча стеклом о зубы.

— Когда ты выехал в Сергиев Посад? — Сергей вдруг поверил этому жалкому, трусливому человеку.

Хрящ поставил стакан, задумался.

— Утром. В шесть сорок…

— Кто-нибудь видел тебя в это время?..

— Тысячи людей на вокзале… Не то, знаю, не то… — Хрящ почувствовал, что ему помогают, замер, сосредоточенно поморщил лоб, воспроизводя в памяти злосчастное утро. Неожиданно лицо его расцвело. — Есть свидетель! Есть! Хозяин мой квартирный… Разбудил я его утром… Чайник поднял с плиты, а ручка, стерва, раскалилась. Ну и грохнулся он у меня на пол… Хозяин прибежал…

— Как же он услышал? — удивился Сергей, — Ты же сам говорил, что хозяин глухонемой…

— Глухонемой, глухонемой… — враждебно повторил Хрящ и замолк, отвернувшись.

— Продолжайте, Валерий Иванович.

— Нечего мне продолжать… Я все сказал… Сами разбирайтесь!

— А вы не могли сговориться со своим соседом?

— Не сговаривались мы, — поспешно вставил Хрящ без прежней враждебности.

— Прекрасно. Сейчас постараемся выяснить. — Потапыч приоткрыл дверь, сказал в коридор: — Зайдите, пожалуйста.

Медленно, пугливо озираясь и предлагая всем свою нелепо-восторженную улыбку, вошел в комнату дед, присел у дверей.

Потапыч обратился к нему:

— У нас к вам несколько вопросов. Позже будет более подробный разговор. Скажите, в какое время сегодня утром ушел из дома ваш квартирант?

Дед услужливо вскочил, замахал руками, выдавливая из себя глухие прерывистые звуки.

— Не мычи, паскуда, — рявкнул Хрящ.

Мгновенно пропала идиотская улыбочка. Лицо деда обрело осмысленное, сосредоточенно-тревожное выражение.

— Отвечайте! — приказал Потапыч.

Дед растопырил пятерню, как бы демонстрируя желтую ладошку, и загнул указательный палец на другой руке.

— В пять тридцать?

В ответ услужливое кивание.

— Второй вопрос. Вы знакомы с этим человеком?

Дед близоруко вгляделся в фотографию, которую передал ему Потапыч, и огорченно замотал головой, жалобно снизу вверх посмотрел на Потапыча.

— Спасибо. Идите. Я вас еще приглашу, — Потапыч пропустил деда, снова сказал кому-то, сидевшему в коридоре: — Теперь вы, пожалуйста…

В дверях появился Чугуев. Он весь полыхал гневом, казалось, с большим трудом сдерживал себя, чтобы не превратить в обломки всю мебель этого кабинета, все здание отделения милиции. Не поздоровался. Сел. Стал ждать, нервно постукивая по колену кончиками пальцев.

— Валерий Иванович, вы знаете этого человека?

Видимо, почувствовав, что гроза миновала, Хрящ самодовольно, как свой в этом кабинете, ухмыльнулся, раскинув руки по столу.

— Конечно. Это — Крест. Только прибарахлился, новенький костюмчик одел…

— Простите, вы обо мне? Я — Крест? — переспросил Чугуев. — Ну, знаете, есть предел всему. — Он повернулся к Потапычу: — Я официально заявляю: вы, гражданин майор, — слово «гражданин» он оттенил язвительно, — ведете себя по меньшей мере бестактно. И я вынужден буду обратиться…