Графиня де Шарни

— В Версале соберутся тысяча двести всадников. В указанный день они отправятся оттуда в одиннадцать часов вечера, а в два часа ночи войдут в Париж тремя колоннами.

— Хорошо!

— Первая войдет через ворота Шайо, вторая — через Рульскую заставу, третья — через Гренельскую. Колонна, что войдет по улице Гренель, должна будет убить Лафайета; та, что войдет через ворота Шайо, возьмет на себя господина Неккера, а колонна, которая войдет через Рульскую заставу, разделается с господином Байи.

— Хорошо! — повторил Калиостро.

— После этого они заклепают пушки, соберутся на Елисейских полях и пойдут в Тюильри, который будет уже занят нами.

— Как это вами? А национальная гвардия?

— Там должна поработать брабантская колонна. Соединившись с частью наемной гвардии, с четырьмя сотнями швейцарцев и с тремястами заговорщиками из провинции, она захватит благодаря единомышленникам внешние и внутренние ворота; потом к королю войдут с криками: «Государь! Сент-Антуанское предместье восстало… карета готова… надобно бежать!» Если король согласится бежать — все идет само собой; если нет — его уведут силой и препроводят в Сен-Дени.

— Хорошо!

— Там уже будут ждать двадцать тысяч пехотинцев, к ним присоединятся тысяча двести человек кавалерии, брабантский легион, четыреста швейцарцев, триста заговорщиков, десять, двадцать, тридцать тысяч роялистов, примкнувших по дороге; с помощью всех этих сил и надо будет препроводить короля в Перон.

— Чем дальше — тем интереснее! А что все они будут делать в Пероне, дорогой господин де Босир?

— В Пероне будут ждать наготове двадцать тысяч человек; к тому времени они приедут из Приморской Фландрии, Пикардии, Артуа, Шампани, Бургундии, Лотарингии, Эльзаса и Камбрези. Сейчас пытаются сторговаться с двадцатью тысячами швейцарцев, двенадцатью тысячами немцев и двенадцатью тысячами сардинцев; вместе с первым эскортом короля это составит сто пятьдесят тысяч человек.

— Кругленькая цифра! — заметил Калиостро.

— Эти сто пятьдесят тысяч человек двинутся на Париж; они перекроют реку выше и ниже города и, таким образом, отрежут подвоз продовольствия. Голодный Париж капитулирует. Национальное собрание будет распущено, а король, истинный король, снова займет трон своих отцов.

— Аминь! — произнес Калиостро.

Он встал и продолжил:

— Дорогой господин де Босир! С вами очень приятно беседовать, однако случилось то, что бывает и с самыми знаменитыми ораторами, когда они все сказали и им больше нечего сказать; а вы ведь все сказали, не правда ли?

— Да, господин граф, пока все.

— В таком случае — до свидания, милейший господин де Босир. Когда вам снова захочется получить десять луидоров, по-прежнему в качестве подарка, приходите ко мне в Бельвю.

— Так, в Бельвю… А спросить господина графа Калиостро?

— Графа Калиостро? О нет, вас никто не поймет. Спросите барона Дзанноне.

— Барон Дзанноне?! — вскричал Босир. — Да ведь именно так зовут генуэзского банкира, ссудившего месье двумя миллионами.

— Возможно, — отвечал Калиостро.

— То есть как — возможно?

— Ну да. У меня много сделок, и я совершенно забыл об этой. Вот почему я не сразу вспомнил, о чем идет речь. Однако теперь, как мне кажется, я припоминаю.

Босир был до глубины души потрясен тем, как это можно забыть о деле стоимостью в два миллиона; он пришел к мысли, что, когда дело касается денег, лучше быть на службе у того, кто ссужает деньгами, чем у того, кто их занимает.

Впрочем, потрясение Босира было не настолько сильным, чтобы забыть, где он находится; едва Калиостро сделал несколько шагов к выходу, как Босир одним прыжком нагнал его и, подстроившись к его походке, пошел за ним следом; глядя на них со стороны, можно было подумать, что это идут два автомата, приводимые в движение одной и той же пружиной.

Только когда ворота за ними захлопнулись, стало заметно, как их тела разделились.

— В какую сторону вы теперь направляетесь, дорогой господин де Босир?

— А вы?

— Ну, уж во всяком случае, нам не по дороге.

— Я иду к Пале-Роялю, господин граф.

— А я — к Бастилии, господин де Босир.

Затем они расстались; Босир низко поклонился графу, Калиостро в ответ едва заметно кивнул, и оба почти в ту же минуту исчезли в ночной мгле. Калиостро пошел по улице Тампль, а Босир зашагал по улице Верери.

VI

ГЛАВА, В КОТОРОЙ ГАМЕН ДОКАЗЫВАЕТ, ЧТО ОН В САМОМ ДЕЛЕ МАСТЕР ИЗ МАСТЕРОВ И МАСТЕРОВ УЧИТЕЛЬ

Читатель помнит, что король в присутствии г-на де Лафайета и графа де Буйе выразил желание повидаться со своим бывшим учителем Гаменом и попросить его помощи в одной важной слесарной работе. Он прибавил также — мы полагаем не лишним упомянуть об этой подробности, — что не помешает и опытный подмастерье: они займутся этой работой втроем. Число «три», угодное богам, не вызвало неудовольствия и у Лафайета: он отдал приказание пропустить метра Гамена и его подмастерье в королевские покои и проводить их в кузницу, как только они прибудут.