Графиня де Шарни

Звали его Шарль Луи Сансон; он родился 15 февраля 1738 года; ему довелось увидеть, как его отец четвертовал Дамьена; он помогал отцу, когда тот имел честь отрубить голову г-ну де Лалли-Толландалю. Этого человека обычно называли господином Парижским.

Трое других господ были: его сын, на долю которого выпадет честь помогать ему в казни Людовика XVI, и двое его помощников.

Присутствие господина Парижского, его сына и подручных красноречиво свидетельствовало о назначении страшной машины г-на Гильотена, лишний раз доказывая, что его опыт проводился если не по приказу, то уж, во всяком случае, с одобрения правительства.

Господин Парижский казался весьма огорченным: если машина, на испытание которой его позвали, будет одобрена, вся живописная сторона его профессии исчезнет; исполнитель, являвшийся толпе в образе карающего ангела с пылающим мечом в руке, превратится в палача, всего-навсего дергающего за веревку.

Такова была оппозиция нововведению.

Дождь превратился в неприятную морось; опасаясь, как бы непогода не спугнула кого-нибудь из зрителей и почувствовав, подобно директору театра, нетерпение публики, доктор Гильотен обратился к наиболее важной группе, состоявшей из Калиостро, Жильбера, доктора Луи и архитектора Жиро:

— Господа, мы ждем лишь господина доктора Кабаниса. Как только он прибудет, мы начнем.

Едва он проговорил эти слова, как во двор въехала третья карета; из нее вышел господин лет тридцати восьми-сорока с открытым умным лицом; у него были живые глаза, вопросительно глядевшие на окружающих.

Это и был последний зритель — доктор Кабанис.

Он любезно раскланялся с каждым из присутствовавших, как и подобало философствовавшему доктору, затем подошел пожать руку Гильотену, который с высоты помоста прокричал ему: «Скорее, доктор, скорее же, мы ждем только вас!» — и присоединился к той группе, где были Жильбер и Калиостро.

В это время кучер доктора Кабаниса ставил экипаж рядом с двумя другими каретами.

Господин Парижский свой фиакр из скромности оставил у ворот.

— Господа! — объявил доктор Гильотен. — Мы больше никого не ждем и сейчас же начинаем.

По его знаку распахнулась дверь: оттуда вышли два человека в серой форменной одежде, неся на плечах мешок, отдаленно напоминавший очертаниями человеческое тело.

В окнах показались бледные лица больных, с ужасом следивших за непонятным и страшным зрелищем; никто этих людей не думал приглашать на представление, и они не понимали ни смысла приготовлений к нему, ни его цели.

XI

ВЕЧЕР В ПАВИЛЬОНЕ ФЛОРЫ

Вечером того же дня, то есть 24 декабря, накануне Рождества, в павильоне Флоры был прием.

Королева не пожелала принимать гостей у себя, и потому принцесса де Ламбаль принимала от имени королевы и развлекала гостей до появления ее величества.

Как только пришла королева, все пошло так, словно вечер проходил в павильоне Марсан, а не в павильоне Флоры.

Утром виконт Изидор де Шарни возвратился из Турина и незамедлительно был принят сначала королем, потом королевой.

Оба встретили его чрезвычайно благосклонно, особенно королева: у нее были для этого две причины.

Прежде всего Изидор был братом Шарни, и, пока того не было в Париже, королеве было приятно видеть перед собой Изидора.

Кроме того, Изидор привез от их высочеств графа д’Артуа и принца де Конде сообщения, находившие живой отклик в ее сердце.

Принцы рекомендовали королеве обратить внимание на план маркиза де Фавраса и призывали ее воспользоваться преданностью этого отважного дворянина, чтобы покинуть Париж и присоединиться к ним в Турине.

Еще Изидору было поручено передать г-ну де Фаврасу от имени принца, что они с большой симпатией относятся к его плану и желают ему успеха.

Королева целый час не отпускала от себя Изидора, пригласила его на вечер к г-же де Ламбаль и позволила ему удалиться только после того, как он отпросился для выполнения поручения к г-ну де Фаврасу.

Королева не сказала ничего определенного по поводу своего бегства. Она только приказала Изидору подтвердить г-ну и г-же де Фаврас слова, сказанные ею в тот самый день, когда она давала аудиенцию маркизе и внезапно появилась у короля, принимавшего маркиза.

Выйдя от королевы, Изидор сейчас же отправился к г-ну де Фаврасу, проживавшему на Королевской площади в доме № 21.

Виконта де Шарни приняла г-жа де Фаврас. Вначале она ему сказала, что ее мужа нет дома; однако когда она услышала имя посетителя и узнала, с какими августейшими особами он виделся всего час назад, а также, с кем он расстался за несколько дней до того, она призналась, что ее муж дома, и приказала его позвать.

Маркиз вошел в комнату. У него было открытое лицо и смеющиеся глаза. Его заранее предупредили из Турина, и он знал, от чьего имени явился Изидор.