Графиня де Шарни

Однако на площади, на лестницах, в зале продолжали кричать: «Он морит нас голодом!» — и требовать смерти виновному.

Вдруг неведомая сила врывается в зал, разбивает кольцо гвардейцев, охранявших Франсуа, и вырывает булочника из рук его защитников. Жильбер, отброшенный в сторону от импровизированного судилища, видит, как два десятка рук тянутся к Франсуа и хватают его; обвиняемый зовет на помощь, умоляюще протягивает руки, но тщетно… Жильбер делает отчаянное усилие, пытаясь к нему пробиться, но, увы! брешь, через которую выволакивают несчастного, уже закрылась! Словно пловец, попавший в водоворот, он отбивался кулаками… В глазах его застыло отчаяние, в горле застрял стон! И вот его накрыла волна, поглотила бездна!

Теперь спасти его было невозможно.

Он катился по лестнице и на каждой ступени получал по удару. Когда его выволокли на крыльцо, тело его представляло собою сплошную огромную рану.

Теперь он просит не жизни, но смерти!..

Где же пряталась в те времена смерть, если она была готова прибежать к человеку по первому зову?

В одну секунду голову несчастного Франсуа отделили от туловища и надели на пику.

Услышав долетавшие с улицы крики, бунтовщики, остававшиеся в зале и на лестнице, устремляются вон. Надо же досмотреть спектакль!

Ах, до чего интересно: голова, надетая на острие копья! Такое зрелище видели в последний раз шестого октября, а сегодня уже двадцать первое!

— Ах, Бийо, Бийо! — прошептал Жильбер, бросаясь вон из зала. — Какое для тебя счастье, что ты уехал из Парижа!

Он пересек Гревскую площадь и шел вдоль Сены, оставив позади и эту пику, и эту окровавленную голову, и воющую толпу, двинувшуюся через мост Нотр-Дам. Едва дойдя до середины набережной Пелетье, он почувствовал, как кто-то дотронулся до его руки.

Он поднял голову, вскрикнул, хотел остановиться и заговорить; однако человек сунул ему в руку клочок бумаги, прижал палец к губам и пошел прочь, к архиепископству.

Человек этот, несомненно, хотел остаться незамеченным; однако какая-то рыночная торговка при виде его захлопала в ладоши и закричала:

— Да это же наш дорогой Мирабо!

— Да здравствует Мирабо! — сейчас же подхватила сотня голосов. — Да здравствует народный заступник! Да здравствует оратор-патриот!

И последние ряды тех, кто следовал за головой злосчастного Франсуа, заслышав эти крики, развернулись и бросились за Мирабо; до входа в архиепископство он дошел в сопровождении огромной вопящей толпы.

Это в самом деле был Мирабо. По пути на заседание Собрания он встретил Жильбера и передал ему записку, которую перед тем написал за стойкой в винной лавке и предполагал послать доктору домой.

XXVI

ВЫГОДА, КОТОРУЮ МОЖНО ПОЛУЧИТЬ ОТ ОТРУБЛЕННОЙ ГОЛОВЫ

Жильбер торопливо пробежал глазами записку, которую сунул ему Мирабо, потом еще раз внимательно ее перечитал, положил в карман кафтана и, подозвав фиакр, приказал отвезти его в Тюильри.

Прибыв туда, он обнаружил, что все ворота заперты, а стража усилена по приказу генерала де Лафайета: узнав, что в Париже начались беспорядки, тот прежде всего позаботился о безопасности короля и королевы, а затем отправился к месту предполагаемых волнений.

Жильбера узнал привратник у входа с улицы Эшель и пропустил во дворец.

Едва увидев Жильбера, г-жа Кампан, получившая приказание королевы, пошла ему навстречу и немедленно проводила к ее величеству. Вебер по приказанию королевы снова отправился узнать, что происходит.

При виде Жильбера королева вскрикнула.

Сюртук и жабо доктора были в некоторых местах порваны во время борьбы, которую ему пришлось выдержать, отстаивая несчастного Франсуа; рубашка была испачкана кровью.

— Ваше величество, — обратился Жильбер к королеве, — прошу меня простить за то, что я явился к вам в таком виде: но я и так против воли задержался и не хотел заставлять вас ждать еще дольше.

— А что с этим несчастным, господин Жильбер?

— Мертв, ваше величество! Он был убит, растерзан в клочья.

— В чем же его вина?

— Он невиновен, ваше величество.

— Ах, сударь, вот плоды вашей революции! Перевешав знатных господ, чиновников, гвардейцев, они взялись друг за друга; неужели нет никакой возможности наказать убийц?

— Мы постараемся это сделать, ваше величество; но лучше было бы предупредить новые убийства, нежели наказывать убийц.

— Как же этого добиться, Боже мой?! И король и я только этого и желаем.

— Ваше величество, все эти несчастья происходят от глубокого недоверия народа к представителям власти: поставьте во главе правительства людей, пользующихся доверием народа, и ничего подобного никогда не повторится.

— Ода, да! Господина де Мирабо и господина де Лафайета, не так ли?

— Я думал, что королева послала за мной, желая сообщить, что она добилась от короля согласия на предложенную мною комбинацию.