Графиня де Шарни. Части 1, 2, 3

Мы видели, как король и вся его семья отправились в карете, запряженной четверкой выносливых лошадей, бежавших крупной рысью; последуем за каретой, проследив во всех подробностях за путешествием, как до этого проследили за всеми обстоятельствами бегства королевской семьи. Событие это столь значительно, оно оказало такое роковое влияние на судьбы беглецов, что самая незначительная подробность этого путешествия представляется нам достойной любопытства или интереса.

Около трех часов утра начало светать; в Мо стали менять лошадей. Король проголодался, и все взялись за провизию. Провизия состояла из холодной телятины, которую распорядился положить в карету граф де Шарни вместе с хлебом и четырьмя бутылками непенистого вина из Шампани.

Так как у путешественников не было при себе ни ножей, ни вилок, король позвал Жана.

Жаном, как помнит читатель, звали во время путешествия г-на де Мальдена.

Господин де Мальден подошел ближе.

— Жан, — обратился к нему король, — одолжите нам свой охотничий нож, чтоб я мог разрезать телятину.

Жан вытащил нож из ножен и подал королю.

Тем временем королева выглянула в окно и посмотрела назад, надеясь, что она несомненно увидит Шарни.

— Не хотите ли съесть чего-нибудь, господин де Мальден? — вполголоса предложил король.

— Нет, государь, — так же тихо ответил г-н де Мальден. — Мне пока ничего не нужно.

— Прошу вас и ваших товарищей не стесняться, — сказал король.

Он обернулся к королеве, продолжавшей смотреть в окно.

— О чем вы думаете, сударыня? — спросил он.

— Я? — переспросила королева, пытаясь улыбнуться. — Я думаю о господине де Лафайете: ему сейчас, должно быть, не по себе.

Она обратилась к г-ну де Валори, подошедшему в эту минуту к дверце:

— Франсуа! Мне кажется, все идет хорошо: нас бы уже задержали, если бы этому было суждено случиться. Должно быть, никто не заметил, как мы уехали.

— Это более чем вероятно, ваше величество, — отвечал г-н де Валори, — потому что я нигде не замечаю никакого движения, ничего подозрительного. Мужайтесь, ваше величество, все идет хорошо.

— В путь! — закричал кучер.

Господин де Мальден и г-н де Валори сели на козлы, и карета покатила дальше.

К восьми часам утра путешественники прибыли к подножию холма. По обе стороны возвышенности раскинулся прекрасный лес, пели птицы, а первые лучи июньского солнца пронизывали листву, словно золотые стрелы.

Кучер пустил лошадей шагом.

Оба телохранителя спрыгнули с козел.

— Жан! — обратился король к одному из них. — Прикажите остановить карету и отворите дверцу: я хотел бы пройтись; думаю, что дети и королева не откажутся от небольшой прогулки.

Господин де Мальден подал знак: кучер остановился, дверца распахнулась, и король, королева, мадам Елизавета и дети вышли из кареты, только г-жа де Турзель осталась, потому что была нездорова.

В ту же минуту вся королевская семья растянулась вдоль дороги; дофин бросился ловить бабочек, а юная принцесса стала собирать цветы.

Мадам Елизавета взяла короля под руку, королева пошла одна.

Утреннее июньское солнце отбрасывало прозрачные тени от леса до середины дороги; при виде растянувшегося по дороге семейства: прелестных резвившихся детей, сестры, опиравшейся на руку брата и улыбавшейся ему; красивой дамы, в задумчивости оглядывавшейся назад, — можно было подумать, что это счастливая семья, возвращающаяся в родовой замок, чтобы продолжить там спокойную, размеренную жизнь, но уж никак не королева и король Франции, бегущие от трона, на который их вернут лишь затем, чтобы оттуда отправить на эшафот.

Правда, неожиданному происшествию суждено было очень скоро привнести в эту спокойную и безмятежную картину разнообразные страсти, дремавшие в глубине сердец у действующих лиц этой истории.

Внезапно королева замерла как вкопанная.

Примерно в четверти льё от того места, где стояла карета, появился всадник в облаке пыли, поднятой его конем.

Мария Антуанетта не посмела сказать: "Это граф де Шарни".

Только крик вырвался у нее из груди.

— A-а, новости из Парижа, — обронила она.

Все обернулись, кроме дофина: беззаботный мальчуган только что поймал бабочку, за которой долго гнался, и ему не было дела до новостей из Парижа.

Король был несколько близорук и потому вынул из кармана небольшой лорнет.

— Э-э, да это, если не ошибаюсь, господин де Шарни, — заметил он.

— Да, государь, — подтвердила королева, — это он.

— Пойдемте, пойдемте дальше, — предложил король, — он ведь нас рано или поздно догонит, а у нас нет времени.

Королева не осмелилась сказать, что новости, которые вез г-н де Шарни, несомненно, стоили того, чтобы их подождать.

Да и в конце концов это была задержка всего в несколько минут, ибо всадник скакал во весь опор.

По мере приближения он с все возраставшим любопытством взирал на происходившее и никак не мог понять, почему огромная карета рассеяла своих седоков по дороге.

Он настиг их в ту минуту, как карета поднялась на вершину холма и остановилась.

Это был действительно г-н де Шарни, о чем королеве сказало сердце, а королю — глаза.