Графиня де Шарни. Том 2

Его жена тихонько вздохнула и откинула голову на спинку кресла.

Люсиль решила, что та плачет, и не стала мешать ее горю.

Однако видя, что г-жа Дантон не шевелится, она разбудила Камилла; подойдя к г-же Дантон, она увидала, что бедняжка лежит без чувств.

В окнах забрезжил рассвет; день обещал быть солнечным; однако — можно было принять это за дурное предзнаменование — небо скоро стало кроваво-красным.

Глава 26. В НОЧЬ С 9 НА 10 АВГУСТА

Мы рассказали, что происходило дома у трибунов; поведаем теперь, что происходило в пятистах футах от них в королевской резиденции.

И там женщины плакали и молились; они плакали, может быть, даже больше: как сказал Шатобриан, глаза принцев крови устроены таким образом, что в них умещается больше слез.

Однако необходимо отдать всем справедливость: принцесса Елизавета и принцесса де Ламбаль плакали и молились; королева молилась, но не плакала.

Ужин был подан, как обычно: ничто не могло отвлечь короля от еды.

Выйдя из-за стола, принцесса Елизавета и принцесса де Ламбаль удалились в комнату, известную под именем зала заседаний: было условленно, что там проведут ночь все члены королевской семьи, выслушивая доклады; королева тем временем отозвала короля в сторону и увлекла за собой.

— Куда вы меня ведете, ваше величество? — полюбопытствовал король.

— В мою комнату… Не угодно ли вам будет надеть кольчугу, в которой вы были четырнадцатого июля, государь?

— Ваше величество! — возразил король. — Было вполне разумно оберегать меня от пули или кинжала убийцы в день церемонии или заговора; но в день сражения, когда мои друзья рискуют ради меня головой, было бы подлостью не рисковать вместе с ними.

С этими словами король оставил королеву, вернулся в свои апартаменты и заперся с исповедником.

Королева отправилась вслед за принцессой Елизаветой и принцессой де Ламбаль в залу заседаний.

— Что делает король? — спросила принцесса де Ламбаль.

— Исповедуется, — с непередаваемым выражением отвечала королева.

В эту минуту дверь отворилась и на пороге появился граф де Шарни.

Он был бледен, но прекрасно владел собой.

— Могу ли я переговорить с королем? — с поклоном спросил он у королевы.

— В настоящее время, граф, — отозвалась Мария-Антуанетта, — король — это я!

Шарни знал это лучше, чем кто бы то ни было; однако он продолжал настаивать.

— Вы можете подняться к королю, — сказала королева, — но, клянусь, вы ему очень помешаете.

— Понимаю: король принимает Петиона?

— Король заперся со своим исповедником.

— Значит, я, как главный распорядитель дворца, сделаю свой Доклад вам, ваше величество, — отвечал Шарни — Что ж, сударь, как вам будет угодно, — промолвила королева.

— Я буду иметь честь докладывать вашему величеству о численном составе наших сил. Конная жандармерия под командованием господина Рюльера и господина де Вердьера численностью в шестьсот человек построена в боевом порядке на большом плацу в Лувре; пешая парижская жандармерия, intra muros

, находится на казарменном положении в конюшнях; отряд в сто пятьдесят человек был выделен для размещения в Тулузской ратуше на случай внеочередного сопровождения кассы или казны; пешая парижская жандармерия, extra muros

, состоящая всего из тридцати человек, занимает пост у небольшой лестницы, ведущей к королю из двора Принцев; двести офицеров и солдат бывшей конной или пешей гвардии, сотня молодых роялистов, столько же старых дворян, еще около четырехсот защитников собраны в Лей-де-Беф и прилегающих к ней залах; около трехсот национальных гвардейцев рассредоточены во дворах и в саду; наконец, полторы тысячи швейцарцев, составляющие основную силу двора, только что заняли различные посты, а также размещены в главном вестибюле и у лестниц, защиту коих они взяли на себя.

— Что же, сударь, ужели все эти меры вас не удовлетворяют? — молвила королева.

— Ничто не может меня удовлетворить, — отвечал Шарни, — когда речь идет о спасении вашего величества.

— Так вы, сударь, считаете, что мы должны бежать?

— По моему мнению, ваше величество, вам, королю, вашим августейшим детям следует окружить себя нами.

Королева сделала нетерпеливое движение.

— Вы, ваше величество, не любите Лафайета — пусть так! Однако вы же доверяете герцогу де Лианкуру; он — в Руане, ваше величество; он снял там дом у английского дворянина, некоего господина Каннинга; командующий войсками в провинции привел своих солдат к присяге на верность королю; швейцарский полк Залишамаде, на который вполне можно рассчитывать, эшелонирован на дороге. Все пока спокойно: давайте выйдем через Поворотный мост, доберемся до городских ворот Этуаль; триста кавалеристов конституционной гвардии ждут нас там; в Версале без труда наберется полторы тысячи дворян. Имея четыре тысячи человек, я берусь проводить вас, куда пожелаете.

— Благодарю вас, господин Шарни, — отозвалась королева, — я ценю вашу преданность, заставившую вас покинуть дорогих вам людей ради того, чтобы предложить свои услуги иностранке…