Графиня Солсбери

Графиня, действительно, все рассчитала правильно. Едва толпа горожан увидела сквозь бойницы и окна английский флот, состоящий более чем из сорока судов, как больших, так и малых, но прекрасно вооруженных, к ней вернулось мужество и она, как всякая толпа, стала обвинять епископа Леонского в трусости, которой недавно сама поддалась. Поэтому епископ, понимая, что дела принимают для него опасный оборот, поспешил вместе со своим племянником мессиром Эрве де Леоном к одним из городских ворот и, тотчас сдавшись мессиру Людовику Испанскому, сообщил тому о помощи, что так кстати подошла к графине. Графиня же, увидев, что корабли вошли в порт, поспешила навстречу тем, кто их привел: в данных трудных обстоятельствах они явились к ней не как союзники, но как спасители.

Покои для английских сеньоров были приготовлены во дворце, а лучников разместили на постой в городе; впрочем, тех и других встретили с одинаковыми радостью и благодарностью. Все старались как можно радушнее принять гостей, а графиня пригласила их назавтра отобедать у нее. Мессир Готье де Мони, столь же учтивый кавалер в обществе дам, сколь и доблестный рыцарь в схватках с врагом, не мог не принять любезного приглашения; графиня же — она была очень кокетлива как женщина и отважна как воительница — принимала за столом английских рыцарей с такой изысканностью, что они сочли это счастливым даром судьбы, которая заставила их переплыть пролив, чтобы прийти на помощь столь прелестной союзнице.

После обеда графиня провела гостей на башню, с высоты которой просматривался весь французский лагерь; осаждавшие продолжали «поливать» город дождем камней, и зрелище это производило тяжкое впечатление. Поэтому графиня не могла его выносить, горестно скорбя о несчастных людях, что так жестоко должны из-за нее страдать. Готье де Мони, поняв, какая боль терзает графиню, и спеша отблагодарить ее за оказанное гостеприимство, обратился к английским и бретонским рыцарям:

— Милорды, не желаете ли вы, подобно мне, уничтожить это проклятое орудие, причиняющее большие неприятности нашей прекрасной хозяйке? Если вы согласны, милорды, скажите слово, и все будет сделано.

— Клянусь Богоматерью Герандской, вы правы, ваша милость! — воскликнул в ответ Ив де Трезегиди. — И я буду с вами в этом первом деле.

— И я, разумеется! — вскричал сир де Ландерно. — И никто да не упрекнет нас, что англичанам пришлось переплывать море, чтобы выполнять нашу работу! Поэтому, принимайтесь за дело, а мы всеми силами вас поддержим.

Английские рыцари тоже с радостью встретили предложение своего командующего и пошли готовиться к вылазке; графиня изъявила желание лично облачить Готье де Мони в доспехи; ее предложение молодой рыцарь принял c великой благодарностью; она надела на него доспехи гораздо быстрее, чем он на то надеялся, ибо графиня была сведуща в воинской науке так же глубоко, как самый благородный паж или самый опытный оруженосец.