Графы Лудольф

Так, в журнале «Современник», основанном Пушкиным, высказывались большие симпатии в связи с освобождением Италии от испанской монархии. В высадке Тысячи на Сицилии, по некоторым данным, участвовало пятьдесят русских граждан. Один из них, Лев Мечников (1838–1888), старший брат русского ученого Ильи Мечникова, провел с Гарибальди несколько месяцев и участвовал в защите Неаполя в войсках под командованием генерала Мильбица.

Известный русский врач и хирург Николай Пирогов лично осматривал ранение Гарибальди в Специи. Безусловно, идеи Гарибальди оказали большое влияние на русских революционеров того периода. Некоторые из них решились сами приехать в Италию в те горячие времена: например, такие как Серно-Соловьевич и Обручев; другие писали статьи и художественные произведения об итальянском герое, особенно можно выделить Сергея Степняка-Кравчинского — автора, пожалуй, самой лучшей литературной саги о Гарибальди «Тайная Россия» (La Russia clandestina), написанной на итальянском языке.

Уже после объединения Италии в единое государство в 1863 году некоторые гарибальдийцы были арестованы и сосланы в Сибирь. В их числе оказались Микеле Пизани — правая рука Гарибальди, Луиджи Кароли, Эмилио Андреоли и другие. Но в 1867 году они были помилованы русским императором и отправлены назад на родину, в Италию.

В 1864 году Герцен встретился в Лондоне с Джузеппе Гарибальди и Маццини. Итальянский герой уже тогда предрек, что неизбежная победа Новой России над царской Россией окажет величайшее влияние на судьбы всего мирового сообщества.

Вернемся к биографии графа Костантино де Лудольфа. В те исторически сложные для всех слоев общества времена, особенно — для итальянских аристократов, было совсем непросто до конца осмыслить и принять надвигающиеся изменения в стране, изменить свои утвердившиеся веками принципы его социального устройства. Граф де Лудольф, все предки которого прослужили верой и правдой Неаполитанскому королевству, естественно, не поддерживал либерализацию, то есть он мог бы еще смириться с английской моделью, но конституционный либерализм по-французски был для него неприемлем. Тем не менее, будучи опытным дипломатом, граф решил не обострять ситуацию и с балкона палаццо Фарнезе вышел аплодировать народу, праздновавшему победу революции.

Немногим ранее, в 1843 году, де Лудольф, прибывший по приказу короля Неаполитанского в Турин, где на дверях домов красовались злобные надписи на французском языке «Смерть аристократам!», писал в своем письме князю Кавур, что здесь, в Пьемонте, вся борьба происходит между буржуа и аристократами. Буржуазия никак не может простить аристократам, что те на протяжении столетий являлись властьимущими и пользовались многочисленными привилегиями, кичились своим дворянским происхождением и отделяли себя от всех остальных представителей социальных слоев (как известно, браки между дворянами и представителями других сословий случались крайне редко).

«Но что поделаешь, — уточняет граф де Лудольф в своем послании, — ведь аристократы даже своим поведением и манерой разговора отличаются от всех остальных».

В 1848 году Джузеппе Костантино де Лудольф был срочно отозван из Рима в Неаполь новым министром иностранных дел Неаполя Драгонетти для возложения на него некоторых особо важных миссий в Париже Лондоне и Испании.

Из книги Гарольда Актона «Последние Бурбоны Неаполя»: «В период 1849 года англичане и французы преследовали цель добиться независимости острова Сицилия от всего остального Королевства. Карло Альберто Савойский даже в открытую предложил Фердинанду II отдать ему свою корону.

На месте династии Бурбонов Англия жаждала видеть на престоле герцога Генуэзкого, в то время как французы склонялись к кандидатуре Великого герцога Тосканского. Но несмотря на все симпатии Англии к Сицилии, лорд Палмерстон не смог добиться, чтобы его правительство признало независимость Сицилии, и политический интерес к этому аргументу постепенно исчез. Лорд Напиер (Napier) утверждал, что граф Лудольф был срочно отправлен в Париж и в Лондон с особой миссией. По мнению лорда, неаполитанский граф будет сеять в Париже зависть по отношению к Англии, говоря, что та намерена возыметь неограниченное влияние на Сицилию. В то же время граф наверняка подчеркнет, что Сицилия находится в ужасных экономических условиях, это очень отсталый регион и — самое главное — что население острова настроено против революции и якобы желает возврата Бурбонского короля».

«В Лондоне граф Лудольф еще больше преувеличит то плачевное состояние, в котором находится сегодня Сицилия, и мне почему-то кажется, что ему была дана четкая инструкция: постараться привлечь лорда Напьера к сотрудничеству с королевством».