Грань

Парни, кроме, понятное дело, Вити, заржали. Ответ же экзаменуемого не заставил себя долго ждать:

— Ива-а-а-аныч! Уел всех как всегда и не подавился, — тем не менее с улыбкой и совершенно беззлобно парировал Виктор, — а 23:45 на 4 будет… короче, по 6 часов просмотра увлекательнейших видеофайлов каждому. Наслаждайтесь!

— А че, если без перерыва, то до 22 можно управиться, — сказал Николай. — Ты, наверно, Иваныч, так и сделай.

— Да подождут дома мои девки одну ночь, ничего с ними не сделается, — ответил майор. — Я посмотрю на тебя, как ты 6 часов подряд в монитор пропялишься. С толком, с расстановкой, спокойно смотрите, ребят. Никто вас не торопит. Главное — очень внимательно. Отправить нам все эти материалы мэрия не может, там файлы очень большие какие-то получаются, и как это, Вить?.. Некорректируемые? Да нет, бред какой-то… — озадаченно поскреб черную щетину майор.

— Неконвертируемые, — подсказал лейтенант Костенко, — ну, видимо, для усложнения возможных кибератак.

— Во-во. Короче, основную массу отсмотреть придется сегодня здесь. Если что-то найдем, то отрывок, сказали, смогут прислать.

И они приступили. То есть принялись смотреть. Камеры были хорошо и плотно установлены на следующих улицах: Ленина, Учебной и Савиных. Однако то самое кафе находилось в 14 доме по улице Ленина. Таким образом, ул. Тимакова также подпадала под подозрение. И везде на вышеозначенных улицах было полно камер.

— Господи! — воззвал к высшим силам Артем. — Да мы же тут поседеем! Они ведь могли пройти где угодно!

Группа решила разделить улицы так: Ленина застолбил за собой Швед. Парням достались, соответственно, Тимакова, Учебная и Савиных. На смежных с ними маленьких улочках камер не было, поэтому они исключались. Ребята разделили экраны своих мониторов на число сегментов, соответствующих числу камер на улице, и принялись за дело. Погода, как назло, в тот день была туманная донельзя, и хорошо, что почти все камеры показывали нужное направление движения — как раз к мосту через реку Томь, где и было найдено тело. Для наведения конкретики стоит еще добавить, что тело было найдено на правом берегу реки возле сточного коллектора под съездом с Московского тракта на мост через реку. И там тоже была парочка камер.

Эрик не видел, что наблюдали члены группы на своих мониторах. Он проснулся вскоре после того, как следователи погрузились в просмотр.

«Ну и правильно, с одной стороны, — подумал он, — это было бы крайне скучно. Плюс если этот момент мне решили не показывать, значит, ничего эти ребята на своих записях и не увидят. …Да, никакой опасности, а то я был бы сейчас там, как тогда, в серверной, в кафе». С этими мыслями Эрик встал с кровати и пошел на кухню делать свой любимый кофе.

Глава 9

Вот уже почти неделю буквально каждую ночь Эрик следил за цепочкой событий в своем ночном сериале. Он, конечно, как и прежде ходил на работу, но скорей по привычке, и выполнял свои задачи там на полном автомате, без былого энтузиазма. Голова его была полностью занята размышлениями и анализом того, то представало ему во снах. Все-таки он наблюдал там, как-никак, самое настоящее расследование убийства. В офисе душка и балагур Эрик, слывший душой любой компании, стал теперь неузнаваем для коллег. Они с недоумением взирали на этого обросшего неряшливой бородой, с давно не стриженными, спутанными волосами человека и подмечали какое-то доселе невиданное выражение в его зеленых глазах. В выражении этом читалась душевная отрешенность. Так смотрят глаза людей, думы которых пребывают не там, где их тело, а в совершенно ином месте. Было видно, как Эрик без остановки, постоянно думал о чем-то. Что жил он проблемами и переживаниями о чем-то далеком, никак не связанном с местом, где находился.

С коллегами Эрик практически не общался просто так — только по делу. В столовой всегда старался занять отдельный столик в самом углу. А сотрудники, заметившие эту разительную перемену в молодом человеке, теперь к нему и не подсаживались. Линдгаард, раньше позволявший себе лишь изредка выкурить сигарету в минуты сильного переживания или, наоборот, удовлетворения, теперь превратился в заядлого курильщика, при любом удобном случае выбегающего на улицу затянуться. На перекурах он также старался ни с кем не говорить. Выбирал себе угол подальше и неспешно вдыхал дым, смотря подолгу на небо, или, наоборот, с рассеянным взглядом был поглощен своими, теперь уже непонятными никому мыслями.