Грань креста (СИ)

– Что он там, песчаной богине молится?

– Ой, я же тебе не говорил! Пойдем послушаем – занятно.

– Мало я бреда наслушалась?

– Да то не бред…

По мере приближения к комнатушке стали различаться отдельные слова:

– Ты кто есть такой почему по уставу не докладываешь – Еггерт как звание – ученый наплевать какого черта надо – что нельзя останавливать булыжник – с какого дуба ты падал – что тектонические изменения – ты меня за кого держишь – думаешь Зака заумным словом напугать держи шире – я про изменения сам сказать могу – на островах как три бомбы в вулкан хренакнули – пол-острова выгорело с партизанами вместе и вся тебе тектоника.

Перекосившаяся дверь с еле удерживаемыми ржавой кнопкой обрывками патриотического плаката, не будучи в состоянии закрыться полностью, явила нашим очам неприглядное зрелище: посреди помещения, без порток, со спущенными до колен грязными голубыми кальсонами, стоял однорукий. Закатив пьяные бельма и расплескивая вонючую неаппетитного вида выпивку из зажатого в руке хрустального кубка, словно заведенный, бубнил:

– Особое мнение да подавись ты своим мнением – все не в ногу один ты как там тебя в ногу – умней всех что ли – охота тебе ты и вези свой отчет доказывай в метрополии что хочешь мне только мозги не засирай – за свой счет самолетом вали хоть пердячим газом – кто пожалеет я пожалею – не мой ты подчиненный грохнул бы к такой матери – гляди богатый стал личный самолет заказывать я и то на служебном летаю.

Перед старым пропойцей, упав на колени, стиснула на груди руки леди Зак. Глядя на своего мерзкого любовника снизу вверх невидяще-обожающими глазами, твердила:

– Конрад! О, Конрад! Мой генерал! Муж мой!

А тот все не унимался:

– Жувре молодец что прибыл – тот Еггерт нам всем в карман гадить хочет – не трожь ему вишь булыжник – чтоб самолет до места не добрался – гляди сам как это твои проблемы – экипаж хороший а ты мало хороших парней на островах положил – уже сделано молодец – сам рулевую тягу пилил – а пилоты за твой счет – деньги отдать – нет это ты правильно кому охота назад в дерьмо – пусть летит Еггерт долбаный – точно классно мы в Азии захотим и тут не хуже будет.

Заметив нас, королева Песков вскочила. Отпрянув в сторону, она сбила с ног вояку и, едва не сбив заодно нас, выскочила из комнаты, шаркая спадающими опорками и звеня драгоценными подвесками колье.

Не пытаясь натянуть подштанники, однорукий на четвереньках подполз к луже пролитого спиртного и, понюхав, с сожалениием взялся слизывать мутно-коричневую жидкость с заплеванного пола, урча и давясь. Грязная волосатая задница его жирно тряслась. Мы с Люси дружно сплюнули.

Пожевав холодного мяса жареного зайчика, я, освобождая дупло зуба от застрявших там остатков ужина, обратился к доктору:

– Знаешь, начальница, а мне и раньше иногда в голову приходило, что вот такие больные не могут сами выдумать того, что якобы за них говорят. Уж больно часто мнение «голосов» полярно противоположно их собственным идеям. Не зря ж некоторые воспринимают галлюцинации и бред как расширение сознания. Вот, пожалуйста. Что мы наблюдали? Мабуть, и за других кто вещает?

Люси фыркнула презрительно:

– Шура, еще немного, и я решу, на тебя глядючи. Что Пал Юрьич был прав.

– Насчет чего?

– Насчет того, что болезнь – она заразная. Фаню Зайковску помнишь?

Трудно было не помнить столь колоритный персонаж. Фаня, демонстрирующая синдром Клерамбо, одним голосом строила от лица космических пришельцев планы захвата, другим – заверяла, что она патриотка и положит свой живот на защиту человечества от инопланетной нечисти.

– Ну.

– Гну. За нее-то кто толковал? Двести восьмая, что ли?

Я чуть не подавился, заржав. Злоключения двести восьмой линейной бригады стали притчей во языцех. Даже не столько самой бригады, сколько ее горемычного транспортного средства.

Двое желтоглазых великанов в «прошлой жизни» (иногда думаю: а уместны ли здесь кавычки?) являлись чем-то вроде спасательной команды с космического корабля из другой Галактики, прибывшего изучать Землю. Их заволокло в этот проклятый мир, когда они опустились на поверхность планеты, чтобы оказать помощь экипажу разведывательного катера – летающей тарелочки, гробанувшейся где-то в Аризоне. По иронии судьбы, пилот аппарата вылез из него первым, и тут же ребят накрыло. Так что попали к нам на станцию со своим транспортом, но без водителя.

Общие принципы управления диковинной посудиной оказались несложны, и вскоре не один из наших водил мог уже управляться с ней не хуже, чем с чем-нибудь привычным, четырехколесным, благополучно вылетая на вызова, пугая старушек, нервируя военных и радуя диспетчерскую сокращением количества задержек прибытия к больным. Все шло просто замечательно – до первой поломки.

Единственный, кто что-то соображал в устройстве тарелочки, остался на Земле. Темнокожие ребята лишь разводили руками – не знаем, не понимаем, не могём. Наша шоферня попыталась покопаться в мудреной инопланетной механике, после чего аппарат перестал подавать всякие признаки жизни.