Грань Земли (СИ)

Всё исказилось, вывернулось и вдруг затерялось в едком, никотиновом облаке, но прежде проскочило видение, просвет, что не утоп в забвении, как Артём и Азалия садятся в такси и уезжают. Сколько времени они ехали? Зачем и куда? Ответы скрылись где-то в тумане.

Такси остановилось у подъезда. Артём расплатился, помог выбраться Азалии.

Снова расстелился туман, в котором парочка поднималась на лифте, затем вышла чёрт знает на каком этаже и подошла к двери. Азалия вставила ключ и повернула. Щёлкнул замок, и дверь распахнулась. В квартире тоже всё было в дыму. Артём не шагнул дальше прихожей и окликнул Азалию, когда она двинулась в сторону кухни.

- Азалия! - Сказал Артём, и она обернулась. - Я… я не могу, прости… я только хотел проводить, и ничего больше. Я не могу предать свою жену и не хочу.

Азалия улыбнулась.

- Ничего, но мог бы ты выполнить мою просьбу - поцеловать меня на прощание?

Артём помедлил и всё-таки потянулся к её губам. Но вдруг Азалия прижала свои ладони к груди Артёма, и он завис в миллиметре от поцелуя. Так сильно сжалось его сердце, что он застыл. Оцепенел. Что за мёртвая хватка была у этой девки? Само отчаяние сдавило его органы. Незримая стена безволия, которую не преодолеть. Ни возразить, ни пошевелиться, а вокруг медленно и густо расстилался всё тот же дым, и всё в нём исчезало. Азалия, её квартира, эта встреча.

И снова Артём стоял голый у окна, тогда как внутри него всё рвало, металось и неистовствовало. И больше всего он думал о своей жене. Аня… Где же ты? В сердце кольнуло, и Артём стиснул зубы, сморщил лицо и простонал. Как никогда раньше он ощутил потерянность и одиночество в своей холодной, пустой квартире, словно на его плечи свалилась вся отчуждённость мира.

Спальня начала заполняться дымом, и Артём услышал нежный щебет жены, а затем и увидел её. Она стояла у постели и разговаривала по телефону. Её волосы были распущены и растрёпаны, а тело едва прикрыто халатом. И пока она говорила, накручивая локон на палец, взгляд её становился всё игривей и игривей. Иногда она просто не могла удержаться от смеха, и тогда глаза её блистали, а полные губы шевелились, обличая похотливые мысли в слова. И голос нежно щебетал, был столь мягок и податлив, словно изысканное нижнее кружевное бельё из шёлка.

Весь дым в спальне потемнел и задрожал, всё стало расплывчатым.