Грани безумия. Том 2

«Нет, я им нужна живой! – мелькнула лихорадочно быстрая мысль. – Иначе не пытались бы выкурить, словно упыря из склепа! Не дамся! Но что же делать?!»

Она отчаянно глянула на запястья, где под широкими эмалевыми браслетами прятались предательские цепочки. Если бы их снять! Хоть ненадолго! Попробовали бы ее тогда взять!

В разбитое окно тянуло свежим воздухом, Айлин привалилась к стенке кареты рядом с окном, отвела руку с подолом от лица и жадно вдохнула. Снаружи послышались раздраженные торопливые голоса. Мгновение Айлин пыталась понять, потом сообразила, что там ругаются, причем по-фрагански! Претемная и Пресветлый, что она фраганцам-то сделала?! А еще через миг она вспомнила, что у человека, убившего Эванс, в ухе была бретерская серьга! Бретерская! Да что за безумие здесь творится?

Закашлявшись, она снова приникла к окну, пытаясь отдышаться. Пушку дым не вредил, и он рычал, стоя напротив дверцы, которую кто-то ломал снаружи – тяжелые мерные удары сыпались так часто, что даже прочное дерево должно было вот-вот уступить. И снова послышалось лошадиное ржание, потом ругань – кажется, похитители не рассчитывали, что столкнутся с таким упорным сопротивлением.

«Посреди Дорвенны! – беспомощно и яростно поразилась Айлин. – Они совсем ничего не боятся?!»

Дверца кареты слетела с петель, и два человека одновременно попытались ударить Пушка рапирами. Один клинок воткнулся ему в морду, второй – в грудь. Пушок мотнул головой, дернулся, сбросив обе рапиры, и рванул страшными челюстями руку того, кто был ближе. Фраганец истошно закричал, а Пушок так же быстро и молча перехватил его за горло. Второй, выкрикивая проклятия, бесполезно тыкал в Пушка рапирой. Пушок снова мотнул головой, сжимая зубами шею напавшего, и та хрустнула. Онемев, Айлин смотрела, как человек дернулся и обмяк, только руки и ноги еще слабо шевелились. Второй едва успел отскочить и заорал:

– Барготова девка! Дайте еще дыма и прибейте проклятую тварь!

Бросив убитого, Пушок опять зарычал, стоя на пороге кареты и не позволяя подойти к Айлин.

«Может, натравить его на остальных? Нет, нельзя! Пока Пушок будет рвать их снаружи, кто-нибудь меня вытащит!»

Айлин попыталась выглянуть, чтобы понять, сколько человек мечется рядом с экипажем. Пять или шесть верховых, еще трое пеших… Да где они все прятались?!

Беспомощно озираясь, она нащупала некромантский нож, подвешенный к поясу. Слабое утешение, но лучше, чем ничего! Холодная твердая рукоять словно сама влипла в ладонь. Айлин выхватила нож, и в памяти прозвучал спокойный уверенный голос месьора д’Альбрэ: «Бейте в лицо. На груди может быть доспех, в горло сложно попасть. Вы так милы, что никто не ждет от вас подобного. Используйте это в полной мере, потому что спасти вас может лишь безжалостность. Бейте в глаза и сразу выдергивайте оружие…»

Правда, он говорил это про рапиру, но…

Еще одно ядовитое «яблоко» влетело в карету, шипя и дымясь. Айлин снова закашлялась и прижала к лицу подол. Наклонилась к «яблоку», схватила его, но уронила – проклятый артефакт оказался раскаленным. Хуже того – он закатился куда-то под скамейку, продолжая отравлять воздух! Рычание Пушка вдруг оборвалось, лапы разъехались, и пес рухнул. Айлин вскрикнула – и тут же один из напавших перепрыгнул через Пушка и влетел в экипаж. Схватил ее за плечо, тряхнул… Перед глазами Айлин, как в страшном сне, мелькнуло искаженное злостью смуглое лицо, темные южные глаза…

– Барготова девка! – опять рыкнул незнакомец, пытаясь вытащить ее наружу. – Не дергайся!

Айлин молча ударила его в лицо – как учил месьор. Быстро, резко, с выдохом! Длинное узкое лезвие вошло прямо в темный глаз, и Айлин тут же выдернула его обратно. Оскалилась, как загнанный зверь, отпрянула в угол кареты. Что же с Пушком?! Почему он лежит неподвижно?

Фраганец покачнулся и упал, едва не повалив Айлин, а проклятая дрянь продолжала пускать серо-зеленые клубы дыма, и Айлин уже не видела в них ничего, задыхаясь от рвущего нутро кашля. Понимая, что вот-вот потеряет сознание, она стиснула нож и не сразу поняла, что снаружи что-то изменилось. Голоса фраганцев, и без того резкие, превратились в злобный клекот, так что нельзя было разобрать ни слова, залязгали рапиры… Под веками жгло совершенно невыносимо, запах крови словно залеплял ноздри, и в груди уже горело от дыма!

– Выходите! – услышала она и, решившись, выскочила из кареты.

Что угодно лучше, чем задохнуться!

Чьи-то руки стиснули ее, не давая шевельнуться, лицо обожгло холодом, голова закружилась, и Айлин полетела куда-то в темную бездну.