Грани миров

Оказалось, что в день экскурсии в Рутуле праздновали свадьбу его троюродного брата, и ему, естественно, никак нельзя было туда не поехать. У начальника автобазы горе-водитель отпрашиваться побоялся, поскольку в течение последнего месяца ухитрился заработать два выговора за прогулы. Поэтому он договорился с братом снохи – приехавшим в отпуск шофером из Абхазии, – что в Закаталах тот его подменит и доведет автобус до Лагодехи. Девушка-экскурсовод, которую попросили никому не сообщать о подмене, не возражала, сказав, что ей, собственно, безразлично – шофер есть шофер. Молодой абхазец был хорош собой, холост и улыбался ослепительной белозубой улыбкой, а то, что этот красавец никогда прежде не ездил по маршруту Закаталы – Лагодехи, было не столь важно – на то и карта существует. Никто, разумеется, и в мыслях не держал, что ошибки в старой карте, пылившейся за стеклом автобуса, приведут к столь ужасной трагедии.

Когда горько плакавший шофер в порыве раскаяния все изложил следователю, у сотрудников администрации отлегло от души – главный виновник аварии был найден. Женщина-следователь в кабинете главврача с утра до вечера что-то писала, персонал притих, отдыхающие находились в подавленном состоянии и ждали, когда же станут точно известны имена выживших и погибших. Им никто ничего не сообщал, не сообщали и родственникам экскурсантов, потому что указаний на этот счет так и не поступило. Все это время вдали от санатория имени Кирова люди спокойно жили и трудились на благо великой Родины, не подозревая, что покореженный автобус с останками их близких лежит на дне глубокой пропасти, а вокруг суетятся и кишат муравьями военные специалисты, организуя работы по подъему.

Однако еще задолго до того, как над скалами начал кружить поисковый вертолет, люди Рустэма Гаджиева сумели добраться до обломков грузовика и вытащить из кабины изувеченные тела Садыка и Наби. Дожидаться, пока прибудут военные, они не стали, а лишь выставили ориентир для пилота – высокий шест с привязанным к концу черно-красным платком – и по узким горным тропам вернулись в родное село, чтобы предать земле погибших.

На следующий день после похорон Рустэм Гаджиев пришел в дом своей третьей жены Фирузы, чтобы поговорить с Сергеем Муромцевым. Последнему достаточно было одного взгляда, чтобы понять, на кого так походила лицом и врожденной грацией движений маленькая Халида. Председатель сельсовета подал руку и с достоинством представился:

– Гаджиев.

– Муромцев, – Сергей слегка помедлил. – Разрешите мне выразить вам и вашей супруге соболезнование в связи с гибелью сына.

– Благодарю вас, – коротко кивнул головой Рустэм. – Как вы теперь себя чувствуете?

– Спасибо, можно даже сказать, что хорошо. Голова почти не кружится, я каждый день гуляю возле дома, хотя далеко пока не отхожу. Как я могу связаться со своими родными и сообщить, что я жив? Наверняка, им уже известно об аварии, и они тревожатся.

– Дагир сообщил в Махачкалу, что ребенок и четыре человека уцелели. Когда вы и ваши спутники поправитесь, мы довезем вас на машине до Тбилиси. Не тревожьтесь, у нас больные поправляются очень быстро – не пройдет и недели, как встанете на ноги.

– Я удивлен, – проведя ладонью по лбу, медленно произнес Сергей. – Если честно, то в этом есть что-то неестественное. Юра, у которого была повреждена спина, спокойно ходит, не испытывая никакой боли, а Прокоп… Я ведь видел его ноги, когда вытащил из автобуса – они были сплошное кровавое месиво. Прошло меньше недели, а он уже стоит на них и понемногу передвигается. Мне сказали, что из моего мозга торчал осколок…

– Я сам это видел, когда мы вас нашли, – спокойно подтвердил Гаджиев. – Фируза по моей просьбе сохранила осколок, если хотите, она вам его отдаст – будете беречь, как реликвию.

– Сначала я не поверил вашей супруге, когда она мне сказала. Ведь Фируза тоже ваша супруга, как я понимаю?

Возможно, в голосе Сергея прозвучало легкое ехидство, потому что Рустэм приподнял бровь и, усмехнувшись, кивнул:

– Фируза – моя третья жена, – он чуть прищурился. – А вы сторонник моногамии? Имеете что-то против обычая многоженства?

– Что вы, это очаровательный обычай, у вас найдется много завистников, – хмыкнул Сергей. – Я бы сам с удовольствием ему последовал, но боюсь, меня неправильно поймут.

Гаджиев рассмеялся, и в карих глазах его заплясали веселые искорки.

– Молодежь живет по другим законам, – весело сказал он. – Когда моя дочь Халида окончит университет и вернется домой, ей не будет необходимости входить в чей-то дом второй или третьей женой – в селении подрастает достаточно мальчиков ее возраста.