Грани обмана

Плотно закрытые темными шторами окна, сквозь которые не пробивалось и лучика света, зловещего вида оскаленная пасть на двери вместо ручки, старинный колокол размером с супницу — вместо колокольчика, и развешанные над крыльцом сушеные травы навевали мысль, что у обитательницы этого колоритного местечка не все дома.

Воровато оглядевшись, мы вчетвером шмыгнули на крыльцо и заколотили в дверь. Дергать за язычок огромного металлического монстра ни одна из нас не рискнула: вид у него внушительный, звон будет стоять на всю улицу. Нам такого внимания не надо. Хватит и того, что мы на крыльце столпились на ночь глядя. Соседи точно наблюдают, затаив дыхание.

Возница не торопился уезжать. Ему, кажется, тоже было любопытно: заколдуют нас на месте, превратив в жаб, или просто проигнорируют. Простому народу можно было не пытаться объяснять про дар, запечатывание и обучение. Они продолжали верить в то, во что им хотелось.

Даже интересно, здесь правда живет магичка, или же просто эксцентричная дама с любовью к жутковатым деталям интерьера?

— Иду, иду! — проскрипел недовольный женский голос. — Стучат, стучат, покоя нет. Сколько раз говорила: по ночам не принимаю!

Не успела я задаться вопросом — что за бизнес такой у местрис Вайн, что к ней постоянно ломятся, как дверь распахнулась, являя особу не менее колоритную, чем ее обиталище. Одетая в черное с головы до ног, еще и в неожиданно кокетливой, хоть и тоже черной шляпке с густой вуалью, она зябко куталась в броскую алую накидку и слегка сутулилась.

Разглядев, кто именно бузит на ее пороге, дама всплеснула руками и засуетилась.

— Девочка моя, выросла-то как! Я уж и не чаяла, что заглянешь. Думала, так и выйдешь замуж, не повидав старую тетку! — прочастила она, затаскивая осоловевшую и еще не проснувшуюся толком Гиселлу внутрь. — И вы тоже заходите!

Это уже остальным и далеко не так любезно.

Я переступила порог, с интересом наблюдая за метаморфозами. Куда-то подевались гнетущая аура и горб, откинутая небрежно вуаль открыла лицо немногим старше моего, слегка простоватое, но с правильными чертами. Называя себя старой, местрис грубо напрашивалась на лесть!

Или же действительно считала себя таковой? Помнится, всего лишь лет сто назад дожившие до пятидесяти могли считать себя рекордсменами…

— Вы меня простите, что вмешиваюсь. Но с замужем у вашей племянницы возникли небольшие проблемы, — подала я голос, видя, что от девиц толку не будет. Да и что они могут рассказать, если сами не в курсе? — Нам придется какое-то время вас стеснить, в смысле надеюсь, вы нас приютите. Дня на три-четыре. А после отправите девушек домой, к родителям проверенным дилижансом.

— А вы… собственно, кто?

Меня цепко оглядели, отметив и ухоженные руки, и встрепанные волосы. Шляпка слетела впопыхах, не знаю когда и как. Жаль, мне она нравилась.

— Я их компаньонка, — ради краткости придерживаясь официальной версии, сообщила я. — Давайте мы их устроим на ночлег, бедняжки совсем выбились из сил, и я вам все расскажу?

Дождавшись кивка, я помогла Мартине добрести по узкой лестнице до гостевой спальни. Она была всего одна, и девиц пришлось класть вповалку, тесно прижав друг к дружке.

Кажется, они заснули раньше, чем мы совместными усилиями с местрис Вайн стянули с них платья. Дама заботливо укутала юных несостоявшихся невест одеялом — тоже одним. Постояльцев в этом доме явно не ждали.

Прижав палец к губам, она поманила меня за собой, вниз.

С тоской покосившись на безмятежно посапывающих дурынд, я неохотно побрела следом.

Больше всего в данный момент мне хотелось лечь и отрубиться рядом с ними. Да хоть на полу, прикроватный коврик выглядел очень маняще. Но, увы! Кому-то нужно разгребать и огребать.

— Как вы могли допустить подобное?! — свистящим шепотом возмутилась местрис Вайн, когда я закончила краткий пересказ предыдущих серий… то есть наших злоключений.

Подробности о магии и моем героическом противостоянии владелице борделя, закончившемся сокрушительным фиаско, я опустила. Не из стеснения, а по рациональным соображениям. Зачем тетушке лишняя информация? Главное — ее деточка в безопасности.

Увы, по извечной логике виноватой оказалась крайняя. То есть ближняя. То есть я.

— Как я могла допустить? — Я аж поперхнулась от вопиющей несправедливости заявления. — Вообще-то я ее вытащила до того, как ее репутации, а то и ей самой был бы нанесен непоправимый урон! Насчет допустить — все претензии к родителям, пожалуйста!

— Сирена меня не послушает, — тут же сдулась местрис Вайн. Я не сразу поняла, что таким звучным именем обладает матушка Гиселлы. Что ж, учитывая ее зычный голос и общую властность, оно подходило как нельзя лучше. — Она меня никогда не слушала и не понимала. Боюсь, что и теперь мне не то что благодарности не дождаться, как бы она меня не обвинила в соучастии, а то и организации всего…

Она тяжело вздохнула, размешала ложечкой остывший чай и виновато на меня взглянула.