Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное

II Съезд Советов готовился в условиях нарастающего хаоса и был спланирован так, чтобы большевики легче могли поднять восстание и захватить власть. Да, устойчивой власти не было, управление Временного правительства разваливалось, в Советах началась партийная возня, в которой большевистский радикализм отвечал условиям массовой психопатии – страсти всё вокруг сломать. Тем не менее руководство Советов всё ещё было вполне здравомысленным, и оно удерживало эту психопатию в рамках, обещая через некоторое время унять её и разумно распорядиться авторитетом Советов. Съездом отвели глаза от вооруженного мятежа. Избранные в президиум Съезда Ленин и Антонов-Овсеенко (322) на первом заседании отсутствовали – первый возлежал в соседней комнате на подушках, куда к нему бегал Троцкий – пошушукаться, второй занимался непосредственной организацией восстания и штурмом Зимнего. Планировалось, что Зимний будет взят до открытия Съезда, который еще не был под контролем большевиков.

Съезд начался в 22.40 под грохот артиллерийской канонады.

По записям американского журналиста Джона Рида (349) (более полным, чем стенографический отчет) во время первого выступления на Съезде слышались звуки артиллерийских залпов. В этом выступлении меньшевик Мартов (46) сказал:

«Гражданская война началась, товарищи! Первым нашим вопросом должно быть мирное разрешение кризиса. И принципиально, и тактически мы обязаны спешно обсудить пути предупреждения гражданской войны. Там, на улице, стреляют в наших братьев. В тот момент, когда перед самым открытием Съезда Советов вопрос о власти решается путем военного заговора, организованного одной из революционных партий… (Крик и шум толпы на мгновение покрыл его слова)». Предложение Мартова о немедленном начале консультаций «со всеми демократическими партиями» было принято, но никто и не думал предпринимать какие-то меры. Большевики просто ждали сообщения о низложении Временного правительства. Никакие обсуждения, никакие консультации им были не нужны.

С той же позицией выступил Яков Хараш

(203) – делегат комитета 12‐й армии: «За спиной Всероссийского Съезда, благодаря политическому лицемерию партии большевиков, совершена преступная политическая авантюра. Пока здесь вносится предложение о мирном улажении конфликта, на улицах Петрограда уже идет бой. Меньшевики и с.-р. считают необходимым отмежеваться от всего того, что здесь происходит, и собрать общественные силы, чтобы оказать упорное сопротивление попыткам захватить власть».

В том же духе выступил представитель Бунда Рафаил Абрамович (46): «Всё, что происходит в настоящее время в Петрограде, является великим несчастьем». Он объявил, что группа Бунда покидает съезд и предложил всем отправиться к Зимнему дворцу. Безоружный марш к Зимнему закончился полным провалом – разгоном небольшой группы революционными матросами. Некоторые источники приписывают эту речь Генриху (Хенриху)

Эрлиху [105], который также представлял на Съезде Бунд.

Лев Хинчук (92) от меньшевиков зачитал декларацию о том, что «военный заговор был организован и осуществлен партией большевиков именем Советов за спиной всех других партий и фракций, представленных в Советах».

За ним от социал-демократов («правых» эсеров) выступил Михаил Гендельман

(329), огласив декларацию: «Произведенный партией большевиков и Петроградским Советом Рабочих и Солдатских Депутатов захват власти накануне Учредительного Собрания и за день до открытия Всероссийского Съезда Советов Рабочих и Солдатских Депутатов является преступлением перед родиной и революцией, знаменует начало гражданской войны, срыв Учредительного Собрания и грозит гибелью революции». В дальнейшем при фракционном голосовании резолюции своего ЦК по отношению к Съезду эсеры поделились: 92 проголосовали «за», 60 – «против». Тем самым эсеры раскололись на «левых» и «правых», затем левые эсеры образовали собственную партию, проложившую для большевиков путь к однопартийной власти.

В декларации меньшевиков, зачитанной Мартовым (46), значилось: «переворот, отдавший власть в Петрограде в руки Военно-Революционного Комитета за день до открытия Съезда, совершен одной лишь большевистской партией средствами чисто военного заговора». Эта декларация была отвергнута Съездом без голосования.

Несколько позднее от имени меньшевиков-интернационалистов и еврейской с.-д. рабочей партии «Поалей-Цион» выступал Наум Капелинский [106], который сказал, что «необходимо предпринять срочные меры для избежания гражданской войны». Все с этим были согласны, но для примирения различных революционных течений никто ничего не сделал.