Грани (СИ)

Раскрытая пирамида медленно вращалась, ожидая его решения. Мы стояли, замерев, едва дыша. Харальд протянул руку и через несколько секунд взял кольцо. Выплеснув цветистые сполохи, радужные крылья исчезли без единого звука.

— Всё. Ну, дамы, кому колечко? — выдохнул он, разворачиваясь.

Мы переглянулись. Наверное, теперь…

— Мне отдашь? — шагнула вперёд Несса.

— Забирай, — он вложил в её узкую ладонь блеснувшее мелкими деталями резной отделки кольцо. Эльфийка осторожно взяла его двумя пальцами.

— Такое тяжёлое… Будь что будет, — и надела его на правую руку, на безымянный. — Как будто ничего… Даже странно… — шептала Несса, разглядывая обновку и так и эдак.

— Поглазели и хватит, — нахмурился Харальд. — Ночь на дворе, остальное завтра осмотрим.

И только в нашей комнате, когда мы уже укладывались, он сказал мне, что за желание "было" в четвёртой пирамиде — везение. Так же, как и с прежней, он выбрал это расплывчатое определение, но был прав. Чтобы наклонить ситуацию в свою сторону, часто требуется как раз немного этой абстракции…

Никто из тех, кто был с нами вечером, не сказал остальным, что случилось в комнате на втором этаже. С самого утра мы занимались обследованием поместья, только менялись двое дозорных. Огромное количество жилых и хозяйственных комнат, складов, весь подвал заполнен агрегатами непривычного вида. Везде — пыль и следы состава, похожего на консервационную смазку. Единственное, что работало сразу, это освещение и вода. В задних, самых ближних к скальной стене, комнатах первого этажа нашлись выходы водяных скважин. Харальд долго хмыкал и урчал, изучая трубы из некрашеного светлого металла. Никакой ржавчины. Они с Олегом и Андреем вывозились в пыли и паутине как заправские сантехники, но часам к трём дня выяснили, что куда ведёт.

Оказалось, что по настоящему жилыми можно было называть часть помещений в середине всего поместья, на каждом этаже таких нашлось по восемь-десять. В них были душевые и прочие удобства. Все комнаты большие, по пятьдесят-шестьдесят метров. В некоторых даже камины имелись, только чем их топить? С обстановкой в них всё было в порядке, мебель укутана плотной тканью, потемневшей от времени и пыли. Окна с рамами из какого-то непонятного материала, похожего на дерево и на пластик одновременно, стёкла толстые, упругие. Я выбрала для нас комнату по самой середине, на третьем уровне.

А ещё мы обнаружили, что к поместью заведён природный газ. В тех же задворках, где нашли водяные выходы, отыскалась уходящая вверх и вниз труба. Прикинув, куда она может идти, Харальд поднялся на самую верхотуру, к башенке на краю плоскогорья. И точно, там был газовый факел. Зачем так сделали, а не как-то по другому, я сначала не поняла, а когда осмотрелась с башенки, догадалась, что его можно использовать как маяк. Ночью развевающееся пламя будет очень далеко видно.

Новый дом. День второй. Гости. Харальд.

Никогда не думал, что новоселье может так выматывать. Утром Фрези меня еле растолкала. После ледяного душа я пришёл в себя. Вовремя, потому что у входа послышались лёгкие шаги. Вошла Эвис и сказала, что к нам приехали какие-то люди, ждут, пока им разрешат заехать во двор. Я подошёл к окну. За воротами стояли два потрёпанных армейских УАЗика, возле них стояли семеро и ещё двое ковырялись под капотом ближней машины.

— Наш вчерашний салют заметили… — Фрези встала рядом.

— Похоже на то. Ничего, нам пополнение не помешает. Места тут хватит. Пойдём?

Почти все наши были заняты. Нессе понравились апартаменты на втором этаже, там стены были светло-кремовыми, Сандра выбрала соседнюю с Олегом комнату, в общем, каждый селился там где понравилось. Всё равно все рядом, спуститься или подняться. Во дворе Лейла и Михалыч возились под транспортёром.

Фрези повела ладонью, ворота открылись внутрь. Я посмотрел на неё, подруга ответила:

— Ну я попробовала, так же как вчера со светом. А оно и получилось.

На приезжих это, впрочем, впечатления не произвело. Мало ли какая тут система управления стоит?

— Здравствуйте, — нейтральным голосом сказал я. — Кто будете?

Обтирая руки от масла, один из возившихся в двигателе повернулся к нам. Это был загорелый, белобрысый парень лет тридцати. Выцветшее полевое армейское хэбэ, облезшие капитанские звёздочки на погонах. На поясе кобура с ПМом и штык-нож.