Грани судьбы

Женька закончил чтение баллады, на некоторое время повисло молчание.

— Сильно, — наконец произнёс Нижниченко. — Говоришь, это в школе проходят? В наше время не проходили.

Балис кивнул. Действительно не было этой баллады в программе по русской литературе.

— А кто автор?

— Не помню, — подкупающе честно признался Женька, глядя в глаза Мирону. — Мы это давно проходили, ещё в третьем классе. Автора я давно забыл, а вот стихи всё помню.

— Гм…

Вообще-то забыть автора, но помнить стихи для ребёнка — обычное дело. Нижниченко и сам помнил с далёких времён как бы не с полсотни стихотворений, авторство которых он определить бы очень затруднился. Ну, может, не с полсотни, но десятка два — уж совершенно точно.

Вот только уж больно хороши были стихи. Потому и выглядела забывчивость подростка особенно несправедливой.

— Хорошие стихи, — одобрил дракон. — И верно подмечено, как эти люди идут в неизвестность, толком не зная, существует ли вообще в их мире то, что они ищут.

"Что бы ты понимал в стихах?" — досадливо подумал Женька и, словно нарочно, Серёжка тут же спросил у Дака:

— А драконы сочиняют стихи? — неожиданно даже для себя поинтересовался Сережка.

Морда Дака на мгновение пришла в движение, и, хотя мальчишка не разбирался в драконьей мимике, он понял, что черный диктатор улыбнулся.

— Конечно. Иначе как бы я смог понять красоту ваших стихов?

— А расскажи нам что-нибудь…

— Ну что же, слушайте…

Дак, в отличие от Женьки, декламировал на морритском. Наверняка от такого перевода стихи изрядно проиграли в качестве, но всё равно производили впечатление:

Был некогда мост, соединявший века,Горела на нём — свеча.Сквозь ночи и ветры пылала она,Свеча была горяча.Однажды усталый, замёрзший дракон,Холодные крылья сложивСтупил на тот мост, и увидя огонь —Он понял, что всё ещё жив.Меж скал ледяных одиноко горел,

Мерцал огонёк свечи. Кому он светил?Ведь никто не смотрелНа отблеск его в ночи.Веками парили они в небесах,Драконы не смотрят вниз.Зачем был построен тот мост в горах?Нелепый, смешной каприз.И путник усталый, взглянув на свечуВнезапно почувствовал боль.Одна, без надежды, горела она,Как рана, насыпь туда соль.Замёрзший, потерянный в белых горах,

На пламя смотрел Дракон.Горела свеча на мосту, и страхВнезапно почувствовал он.Он понял, что если однажды свечаНавеки погасит свет —Погибнет надежда и рухнет мост,Стоявший тысячи лет.Усталый, дрожащий от боли Дракон,Крылом оградил свечу.Он так и остался в горах, на мостуОт ветра хранить мечту.Был некогда мост, соединявший века,Горела на нём свеча.

Её охранял ледяной Дракон,Чья кровь была горяча. [7]

Едва Дак завершил стихотворение, как Наромарт попросил его повторить чтение, но теперь — на зыке оригинала. Дракон уважил просьбу целителя. Остальные выслушали непонятную, но удивительно певучую и гармоничную речь в полном молчании и совсем не удивились, когда эльф подвёл итог:

— Очень жаль, что вы не можете оценить стихи на языке их сочинения.

— Ещё бы не жаль, — согласился Нижниченко. — Стихи всегда лучше слушать в оригинале, а не в переводе.

— А кто придумал эти стихи? — тихо спросила Анна-Селена.

— Не знаю, — Дак снова сделал легкое движение крыльями, словно плечами пожал. — Это очень древние стихи. Говорят, их написали наши предки, до того, как спустились со звезд в этот мир.

— Говорят? — уточнил Мирон, от которого не ускользнула легкая заминка на этом слове.

— Наши знания погибли почти сразу же после Катастрофы — вместе с теми, кто хранил их. На континенте сейчас осталось едва ли больше десятка Крылатых, которые помнят мир таким, как он был прежде.

— А ты? — не утерпел Сережка. — Ты же родился раньше, правда.

— Правда, но не намного. Когда случилась Катастрофа, мне не исполнилось и сорока оборотов.

— Но всё равно, ты же должен был многому научится и многое узнать, — не отступал мальчишка. Но Дак отрицательно покачал огромной головой.