Грани судьбы

— Геро не понравилась одна из его пьес, она почитала что сочинитель жестоко оскорбил одного короля, к которому она испытывала большую симпатию. Насколько я могу судить, этот король был очень достойным человеком, и нужно было очень постараться, чтобы увидеть его в главном злодее. Тем более, что действие, как всегда в его сочинениях, происходило в некой вымышленной стране. Но гнев застелил богине глаза и она покарала сочинителя страшной кожной болезнью. В столице каждый знал, что этот человек страдает потому, что посмел вызвать неудовольствие Геро.

Серёжка возмущённо засопел. Да это не богиня, а просто какая-то живодёрка получается.

— Ну а фраза: "Быть или не быть — вот в чём вопрос?" — из его очень известной ранней пьесы. Можете себе представить: в некотором государстве, которого на самом деле никогда в том мире не существовало, короля отравил его родной брат, а потом женился на его вдове. Мерзавец задумал извести и единственного сына покойного, но призрак убитого короля предупредил юного принца и тот сумел отомстить злодеям, хотя и сам погиб от отравленного клинка.

— Очень хорошо представляю, — сообщил Гаяускас, в своё время читавший «Гамлета» в оригинале. — Кстати, как называлось то королевство? Часом не Дания, Данмарк или что-то в этом роде?

— Кажется Дэнрэг, — озадаченно произнёс тёмный эльф. — Послушай, Балис, ты что-то скрываешь?

— Сущую мелочь. В нашем мире пьесу с таким же сюжетом под названием «Гамлет» написал тот самый Вильям Шекспир. А королевство Данмарк или Дания — очень даже хорошо известно.

— Я там даже бывал один раз, — скромно добавил Нижниченко, вспоминая Копенгаген.

— Больше того, история с принцем действительно там когда-то давно приключилась, хотя на самом деле всё было совсем не так, как написано в пьесе, — добавил морпех.

Наромарт тяжело вздохнул.

— Приношу свои извинения. Я поторопился с выводами и нанёс незаслуженную обиду. Мне очень жаль.

— Я не обидчив по пустякам, — ответил Мирон. — Хотя, не скрою, мне жаль, что ты сразу проявил недоверие вместо того, чтобы просто спросить.

— Я виноват, — повторил тёмный эльф. — Сам не знаю, что на меня нашло. Наверное, уж больно вопиющий пример подвернулся. Никогда не поверю, чтобы в веках остались пьесы Армэля или как его там звали, но исчезла память о его несчастной судьбе. Но о волнах-то я должен был вспомнить.

— О чём? — недоумённо переспросил Нижниченко. — О каких волнах?

— Волны, тени… Их называют по-разному. Помните, когда я рассказывал про Великий Кристалл, то говорил, что это только одна из теорий строения мироздания, есть ещё и другие.

— Конечно, помним, — поторопился ответить за всех Серёжка. Ещё бы не помнить такие интересные истории.

— Одна из этих других — теория Великого Океана. Не случайно перемещение между мирами по воде происходят легче, чем по суше.

— В самом деле? — заинтересовался Гаяускас. — Что ж мы тогда всё посуху и посуху?

— А кто тут у нас Звёздный Штурман? При всём уважении к твоим морским навыкам, вряд ли ты способен проложить правильный Звёздный Курс. Впрочем, сейчас это не важно. Важнее другое: Океан — это не только вода. Океан — это ещё и…

Эльф замялся, подбирая нужные слова.

— Это особая субстанция, по которой, можно сказать, расходятся круги от происходящих событий. Ну, всё равно как в воду бросить камень. Так вот, любое событие — это камень. Чем событие крупнее — тем сильнее круги. Главное заковырка в том, что впрямую почувствовать эти круги нельзя. Во всяком случае, я не знаю ни одно существа, которое было на это способным. Ни драконы, ни эльфы, ни гномы. А уж люди — тем более.

— В таком случае, почему ты так уверенно говоришь, что они существуют? — не удержался от скептического замечания Нижниченко. — Может и нет никаких волн?

— Есть, — убеждённо ответил целитель. — Их нельзя ощутить по своей воле, но среди самых разных народов бывают такие чувствительные натуры, которые порой ощущают волны, порождённые какими-то далёкими и неизвестными событиями. Как бы видят их тень. Особо точно воспроизвести произошедшее по такой тени невозможно, но суть произошедшего события им, как правило, удаётся понять. Обычно такие обострённые чувства бывают у творческих натур, поэтому видения ложатся в основы пьес, романов, поэм, картин и других произведений искусства.

— То есть это что получается? — недовольным голосом спросил Женька. — Мы думаем, как этот писатель всё замечательно придумал, а он просто украл сюжет?

— Что значит — украл? — возмутился Мирон.

— А то и значит, — упорствовал парнишка. — Это же не его мысли, а чужие, подслушанные. Плагиат это называется, вот.

— Я думаю, что ты не прав, — мягко заметил Наромарт. — Во-первых, в основе любого произведения лежит реальность.

— Не любого. В основе фантастики лежит фантазия.

— У любой фантазии в основе опять-таки реальность.

— Это точно, — подтвердил Нижниченко. — Средневековая фантазия, Женя, придумывала самые страшные и вычурные облики демонам, но всё — на основе известных в Европе живых существ. А вот кенгуру придумать никто не догадался, пока Австралию не открыли.

Серёжка украдкой хихикнул.