Грани судьбы

— Ну, если, конечно, не в эпицентре окажутся. А вообще, точно не скажу. В магии я не особо силён. Самоучка же, наставника у меня не было.

— Кажется, я о тебе узнаю сегодня много нового.

— Узнаешь, — кивнул старик. — Обязательно узнаешь. Только не сегодня. Времени у меня сейчас слишком мало. В общем, как мальчишки наиграются — возвращайся в город, попрощайся со своим другом-эльфом — и на вокзал. Билет бери на Веллесберг, туда идёт много поездов. Ложись спокойно спать. А утром ты будешь знать, что тебе делать дальше.

— Дед, — вкрадчиво произнёс Балис.

— Что?

— Скажи, ты правда думаешь, что я вот так сразу соглашусь?

— А что, неужели такого подарка мне не сделаешь? — с шутливыми интонациями поинтересовался старик.

— Не, — усмехнулся внук. — Не сделаю.

— Мальчишка, — вздохнул адмирал. — Два метра ростом, а ума не больше, чем у этих.

Он кивнул головой в сторону воды, где всё ещё плескались Сашка и Серёжка.

— У них ума побольше чем у многих взрослых.

— Тоже верно. Ладно, чем тебя убеждать? Рассказывать малоизвестные подробности из розового детства? Как ты не любил геркулесовую кашу, всегда объедал белые горбушки и обожал управлять кофемолкой?

Да уж, это дед попал в десятку. По степени неприязни рядом с геркулесовой кашей у маленького Балиса могли сравняться только кукурузные палочки, и то после того, как он однажды объелся им до рвоты. Горбушки Биноклик, напротив, обожал неимоверно. В пять лет в летнем детском лагере его сначала усадили за один стол с капризной девочкой Мариной, которая тоже очень любила горбушки. Первые два дня мальчишка остался без лакомства, но потом сумел опередить девчонку. Ревела Марина просто потрясающе…

А зелёная пластмассовая кофемолка довольно долго числилась у Гаяускасов одной из самых любимых игрушек сына. Разумеется, после того, как он убедил родителей, что уже стал большим мальчиком и ему совершенно неинтересно включать её без крышки, а уж тем более совать в механизм палец. После этого ведь не получится соскребать ложечкой прилипшую к пластику крышки коричневую кофейную пыльцу.

— Скажу честно, чтобы знать такие подробности, совсем необязательно быть твоим дедом. Немного в мозгах покопаться — и готово дело. А уж в специалистах этого дела на Дороге недостатка нет.

— Тогда расскажи мне то, чего я не знаю, а ты знать обязан. Понимаешь, о чём я?

— Да уж догадываюсь. Только долго про всё рассказывать, а я, извини, временем сейчас жестко ограничен. Время не проведёшь.

— А как насчёт с ним договориться?

— Чтобы брало в своё время? — коротким кивком адмирал дал понять, что и он севастопольский пляж хорошо помнит. — Сейчас не получится — не та ситуация. Ладно, спрашивай, то, что считаешь главным. Самым главным.

— Кто убил Риту?

— Не знаю. Но подозреваю, что те же, кто и меня.

— Погоди, — изумлённый морпех приподнялся на локте, потом и вовсе сел. — Тебя разве убили? Мне сказали — инфаркт.

— Магия, — коротко пояснил адмирал. — Эта нежить белоглазая умеет, если надо, убивать без следов.

— Какая нежить?

— Да ты их видел. Помнишь, под Ташкентом в восемьдесят четвёртом? Я тебя потом ещё в ВМА водил на обследование.

В памяти Балиса снова ожили воспоминания: раскалённая жёлтая пустыня, белёсое горячее небо, чуть ли не текущий от жары серый асфальт, бьющий в лицо упругий жаркий ветер. Пахнущий раскалённым металлом «козёл», взмокший водитель, крупные капли пота на висках прапорщика. Красные лица непонятных "военных инспекторов". Красные лица…

Балис глухо застонал.

— Ты что? — обеспокоено шевельнулся дед.

— Каким я был дураком…

Как же можно было не сопоставить эти красные рожи с той, что он увидел за ветровым стеклом «Москвича» за мгновение до того, как машина сбила Кристину и Риту? Сейчас не было никаких сомнений в том, что они похожи, очень похожи. Но раньше-то почему он об этом не подумал?

— Ты что-то вспомнил?

— Да я эту красную рожу до смерти не забуду…

— Значит — точно они. "Красная рожа" — это у них, можно сказать, символ "национальной принадлежности". Быстро же они на тебя вышли. Я-то надеялся — не догадаются, кто стал наследником.

— Так это они из-за перстня и кортика?

— Ещё из-за архива. На Головинском я спрятал малый архив. Добраться до него они не смогут, но знать про него знают. Логовище у них там.

— И в это логовище ты меня послал? — изумился внук.

— Днём они для тебя безопасны были бы безопасны. В смысле магии и всего такого прочего.

— А не такого прочего?

Адмирал тяжело вздохнул.

— Недооценил я этих тварей. Времени у меня практически не было, да соображал я после смерти плоховато, но получается, что я виноват в том, что погибли Рита и Криста.

— Дед, ты себя послушай, какую чушь ты несешь, — искренне возмутился Балис. — "Соображал после смерти плоховато".

Старик вяло махнул рукой.

— Да нет, я всё правильно говорю. Мы ж другие люди, необычные. В таких ситуациях мы просто так не умираем.

— Погоди…

Морпех утёр рукой лоб. Мысли путались, сбивались в какой-то бесформенный клубок и он не понимал, что происходит.

— Другие люди… Так люди мы, или нет?