Гранитные крошки

Мысли Матвея путались и клубились. То, что произошло утром на встрече литераторов, никак его не отпускало: «Как? Как и почему я должен сделать выбор? Заслуженная поэтесса видит, что я могу стать вторым Есениным. Я могу писать о «русских берёзках», использовать как он суффиксы с уменьшительно-ласкательным значением. Я не копирую великого поэта, вношу своё слово в поэзию. Но однокурсница при всех изрекла, что писать о природе в таком виде — это как ворошить прах прошлого, тема избита подражателями Есенина, и только любовь вечная муза поэта. Она талантливая девушка. К ней прислушиваются. Кому я должен верить, деве мудрой или деве юной? А вдруг однокурсница просто-напросто мне в чём-то завидует и в её репликах кроется каприз? Или соперничая в мастерстве, она спорила с наставниками, а моё творчество стало полем брани?».

Вдруг краснощекая девчушка с папой пересекли путь молодому человеку. Терзания на мгновение затормозились, он остановился, и невольно подслушал разговор.

Подбежав к решётчатому забору, девочка схватилась за ограждение и завертела головой.

— Софи, уточки, наверное, спрятались от холода. Я их не вижу.

— Давай их найдём.

— Я не знаю, где их искать. Пошли, подыщем себе другое занятие.

— Но я хотела покормить уточек.

— Софи, пойдём, холодно, не надо капризов.

— Папа, пожалуйста, я шла сюда покормить уточек. Ой! Смотри, вон они, у пристани!

Папа с дочкой бросали птицам хлебные крошки, а Матвей, продолжая стоять как бронзовое изваяние, засветился улыбкой: «Я хотел складывать слова, и я это делаю. Природа, и любовь не противоположности, они обе окрыляют человека. Я сделал выбор давным-давно, и я буду писать обо всем, что шепнёт мне моя муза».

Поправив шарф, молодой человек пошёл домой, бормоча наброски нового стихотворения:

Зима чудна в своём капризе,

Захочет, наградит снежком.

А нет, так осени замрёт эскизе,

Ветров дождливым рукавом.

Приму́, любить готов любую,

Негоже сыну выбирать.

Настрой я сам себе рисую,

Природа и жена, и мать.

Молчание — золото

Завтрак только начался. Елизавета Вадимовна, как всегда, готовила себе последней. Заметив, каким образом сын отложил мобильник, который завибрировал с полминуты назад, женщина поёжилась, и через мгновение узнала причину интуитивного всплеска.

— Я буду жить с Олей, — ультимативно заявил двадцатилетний Никита.

Папа, увлечённо смотря на центральном канале утренние новости, пробормотал «да, да». Елизавета Вадимовна, стоя у холодильника, накладывала себе на столешнице буфета творог и сметану. Боковым зрением она увидела, что готовый к бою сын, устремил на неё недовольный взор, и женщина мысленно со скоростью света тут же ярко представила весь дальнейший расклад, к счастью, здравомыслие победило: «Надо соглашаться. Никита в жизни не поверит, что девушка, с которой он дружит месяца три, ему не пара, а терпеть её в отместку родителям, природной упёртости хватит».

— Мам, что скажешь? — нетерпеливым тоном уточнил Никита.

Она быстро повернулась, чтобы ответить сыну, смотря в глаза. И тут Елизавета Вадимовна поняла, что сделала поворот излишне крутым, потеряла равновесие и падает. Дальше всё произошло в считанные секунды.

Поскольку момент для падения был самый что ни наесть неудачный. Пришлось импровизировать на ходу. Приземлившись на колени, Елизавета Вадимовна воскликнула:

— Сынок, радость-то какая! Ты такой уже самостоятельный! Наконец-то заживём с отцом вдвоём!

Недоумение отразилось на лице молодого человека:

— Ну, ты даёшь…

Никита, мигом закончив завтрак, умчался в институт. Только дверь за ним захлопнулась, отец, выключил телевизор, и удивлённо спросил:

— Это что сейчас было?

— Дала понять сыну, что мы с удовольствием принимаем его решение.

— Какое решение?

— Жить с Олей.

— Так они и недели не протянут. Я их как-то подвозил, они друг друга и не слушают, — изумился супруг.

— Я тоже их видела вместе, и не раз, но ты попробуй, ему сейчас скажи, что он ошибается с выбором.

Немного помолчав, отец изрёк:

— М-да, так и сына потерять можно. Ну что же, пусть как в автосалоне пробную поездку проведёт, опыт набирать начнёт.

Через неделю Никита вернулся домой, сообщив, что пока передумал жить отдельно.

— Это ничего, мы тебе рады, — успокоила его мать.

А отец, похлопав сына по плечу, ободряюще произнёс:

— Родители всегда на твоей стороне.

Форсаж

Очередной день Яны в командировке прошёл плодотворно, но были и поражения в дебатах с основным конкурентом в тендере. Изрядно уставшая она добралась на такси к гостинице. Время близилось к полуночи. К счастью тридцатилетней женщины, в этот раз в отеле, в котором она остановилась, бассейн работал круглосуточно. Яна, быстро заглянув в номер, переоделась, и торпедой спустилась на цокольный этаж, желая расслабиться. Но, к сожалению, облегчение встреча с водой не принесла. Гребки были вялыми, настроение поплавать постепенно исчезало.

Женщина села на бортик, и водя рукой по водной глади, задумалась: «Что же меня так терзает? Куда силы ушли?».