Граница леса

— Балбес ты, братец, — непринуждённо, будто их не окружала стая нежити, заметил Волк и протяжно завыл. Твари отозвались — кто визгом, кто и вовсе жалобным скулежом, но убираться не собирались. Убить нежить можно было только волшебным огнём, который несли с собой люди. От всего остального они только рассыпались пылью, чтобы следующей ночью вновь воскреснуть. А в мёртвом лесу появлялись и днём. — Ишь! Обнаглели!

Орсег в ответ только оскалился. Поддержка брата была как нельзя кстати, и оба это знали.

— Балбес, — повторил младший брат и отломил нависавший над тропинкой сук. Прикинул по руке и с размаху опустил на хребет ближайшей твари — скелету, у которого руки росли на месте ног и наоборот. Тварь взвизгнула и рассыпалась пылью, как до того её предшественница. Это послужило сигналом: монстры помельче бросились наутёк, а оставшиеся кинулись на Волка, полагая необходимым разделаться прежде с ним. Младший страж рассмеялся и сбил первого ударом дубинки. — Упрямый дурак.

— Я уже побеседовал с тётушкой, — огрызнулся Орсег, отпрыгнув к ближайшему дереву. Тиселе не сознавала происходящее и не отцепить от его руки её не удавалось. Поэтому лесной страж завёл руку за спину, прижимая ведьму к стволу, чтобы нежить не могла добраться до девушки, и щёлкнул пальцами. В левой руке сама собой выросла дубина, не уступавшая размерами дубине брата. Будь он один, дрался бы клыками и когтями, но хрупкую, как все люди, девушку приходилось прикрывать оружием. Вовремя: к нему уже начали подбираться.

— Можешь же! — с завистью хмыкнул Волк, опуская свою дубину на морду очередного монстра.

— Могу, — не стал спорить Орсег, расправляясь с тварью, подбиравшейся к нему справа. — А ты мог бы и обойтись.

— Чтобы твари меня потрепали? — засмеялся Волк, ловя на дубинку прыжок крупной нежити, похожей на поросший шерстью скелет. — Это ж ты у нас деревянный, а я… сзади, братец!

— Спасибо, — рыкнул Орсег и отпрыгнул. Кинувшаяся на него тварь потеряла равновесие и распласталась на земле. Волк шагнул и ударом ноги сломал ей хребет.

— Кажется, всё, — огляделся он по сторонам.

— Убрались, — согласился лесной страж. — Заклятым стоило бы хоть иногда высовывать носы за двери своего Дома! Ни в одном лесу столько нежити нет, как здесь.

— Зачем им рисковать своими хорошенькими носиками? — засмеялся Волк. В отличие от большинства стражей, он не пошёл на службу ни к одной из сестёр и потому позволял себе не меньше вольностей, чем его старший брат. Сейчас он пестовал не вошедшую в силу молоденькую Заклятую, которой предстояло или вызвать его на поединок воли или распроститься со стражем, едва закончатся годы ученичества. Но дурочек вызывать Волка на поединок воли в Доме не находилось. — У себя они в безопасности, а за порогом… Есть мы, есть договор. Есть ведьмочка, которую всегда можно выдрать за уши.

— Им не стоило запирать Тиселе без пищи, — отозвался страж. Всё это время ведьма продолжала тянуть из него кровь и жизненную силу, хотя выпила столько, сколько хватило бы и на четырых.

— Да, нежить без неё распоясалась, — согласился Волк. — А ты всё-таки балбес.

— А ты слишком много времени проводишь возле людских поселений, — рыкнул Орсег, и, выпустив дубину (она немедленно исчезла), направился в сторону своего леса.

— Ты мог бы позвать меня, — настаивал Волк. — Или Медведя. Или Кабана. А пошёл один.

— Не подумал, — буркнул лесной страж. Его привязанность к подобранной ведьме была предметом многолетнего семейного обсуждения и осуждения.

— Зачем ты возишься с этой девчонкой? — непринуждённо спросил Волк, закидывая дубину на плечо и устремляясь за братом крадущейся походкой. — Подобрал бы волчонка. Его бы съела нежить, а я бы собрал обратно из косточек. Капелька крови, и вот опять бегает.

— Знаю, — угрюмо отозвался страж. После каждой охоты люди заваливали его лес костями, и приходилось ждать, пока братья соберут останки и вернут погибших животных к жизни. А человеческие кости не оживают, сколько над ними не колдуй. Не оживают совсем или становятся нежитью. Тиселе тоже станет нежитью, когда умрёт, если только перед смертью её не запоют сёстры-Заклятые. А умрёт девочка скоро: ни одной ведьме не суждено прожить больше одной человеческой жизни, это вам не Заклинательница.

— А знаешь — не подставлялся бы, — наставительно заметил Волк.

— И когда успел к человечьей дороге завернуть? — проворчал Орсег. — Так не у нас, так за каменными стенами разговаривают.

— Их стоит послушать, — отозвался младший брат. — Если б собаки не выли, я бы и в гости наведался.

— Лесных девушек мало? — хмыкнул Орсег.

— В лесу они все одинаковые, — по-человечески залихватски подмигнул Волк. — Русые, зеленоглазые и скучные. А в городах, говорят, всякие водятся, и все весёлые, как зяблики.

Лесной страж засмеялся. Они уже почти дошли, и он был благодарен младшему брату и за помощь, и за компанию, и за то, что не пришлось в который раз выслушивать, сколько вреда может принести лесу одна маленькая ведьма.

— Меня бы спросил, а не обозников слушал.

— Неужто соврали? — хохотнул Волк.