Граница (ЛП)

     Она закрыла глаза и замерла, словно мертвая. Это был единственный способ продолжать жить, если нынешнее существование вообще можно было назвать жизнью. У жителей Нового Эдема не было выбора. Все они были муравьями на инопланетной муравьиной ферме, жили в маленькой коробке где-то вдалеке от остального мира... от всего, что было известно и привычно раньше, и толком не понимали, где находятся.

     Она услышала, как Джефферсон внезапно задохнулся, и его вырвало в туалет. Через минуту или около того он спустил искусственную воду, которая направилась... куда? Регина боялась, что знала это. Смертельно боялась. Она знала, что, если потянется и коснется его постели, то почувствует сырость пота, которым он облился, когда услышал — почувствовал — зов. Но он обязан был откликнуться на него, потому что если бы он ослушался, его пронзила бы невыносимая боль, которая терзала бы его до потери сознания. Однажды он рассказал Регине об этом, будто это могло пронять ее. Будто это волновало ее.

     Ну же, одевайся, 

мысленно сказала она. Одевайся и убирайся отсюда ко всем чертям в руки своей непобедимой госпожи...

     Она предполагала, что у этого существа есть руки. Регина никогда не спрашивала, а Джефферсон никогда не рассказывал ей. Но когда он возвращался — это могло случиться и несколько дней спустя, потому что, как он сказал, время в том месте, в котором он оказывался, начинало течь по-другому, и понять этот феномен было невозможно, потому что он выходил за грань человеческого разума — ему всегда бывало плохо, он плакал, как маленький ребенок, свернувшись в углу. Поистине, сопливый мальчишка в шкуре и одежде взрослого мужчины. В этот раз будет так же, и Регина, как и всегда, не испытает к нему никакого сострадания. Ни на йоту, потому что реальный Бог этой вселенной решил уничтожить рассадник зла — сам особняк «Рисковых Игроков» и весь Новый Эдем, потому что на этот город давно легла тень Змея Искусителя.

     Просто позволь мне уснуть, подумала она. Пожалуйста... Боже... позволь мне уснуть.

     Но Регина знала, что не заснет, пока ее муж не выйдет из ванной, не оденется в свой темно-синий костюм с белой рубашкой и хорошим галстуком (который он так и не научился завязывать, как следует) и не уберется из комнаты, чтобы отправиться вниз. Он ступал тяжело в своем одеянии, шел так, словно дорога вела его к виселице.

     Отправляйся в Ад, подумала она. Ты этого заслуживаешь.

     Затем он ушел, и она снова уснула — через несколько долгих минут тихих рыданий, потому что муравьиная ферма была жестоким, очень жестоким местом.

***

     Джефферсон Джерихо открыл стеклянные двери, ведущие к задней террасе. Он вышел, затем спустился по каменным ступеням на задний двор, который, казалось, был бесконечным. Вглядевшись в темноту, он не увидел ни одной звезды. Звезд больше не было. С тяжелым вздохом он продолжил идти дальше по лужайке, сердце его бешено колотилось, во рту пересохло, а зубы сжимались так плотно, что вот-вот могли треснуть от давления. Несколько раз такое уже случалось. Его передние зубы заметно стесывались, однажды даже трескались... но через несколько дней все снова приходило в норму.

     Он продолжал идти и ожидал, что это вот-вот произойдет.

     Он не знал, когда.

     И вот, сделав следующий шаг, Джефферсон Джерихо оказался в другом мире. Еще секунду назад вокруг него сгущалась темнота его заднего двора, а теперь...

     Сегодня это была спальня, похожая на опочивальню французских особняков позапрошлого столетия. По крайней мере, он так думал. Джефферсон не был знатоком истории, чтобы точно оценить интерьер, он просто решил, что этот «кадр» с инопланетной «съемочной площадки» выглядел... как французский особняк 1890-х годов. Кругом были расставлены белые свечи разных размеров, тяжелые пурпурные шторы висели на огромном окне. Невозможно было не заметить роскошную кровать, застеленную красным шелком, над которой на стене висел большой гобелен, изображавший женщину, подающую яблоко единорогу. В примерно восьми футах над головой горела огромная люстра с дюжиной свечей. Под блестящими ботинками Джефферсона раскинулся паркетный пол, устланный толстым красным ковром. Стены были сделаны из полированного дерева, и в этой странной комнате наличествовала еще одна дверь.

     Неприятное ощущение призыва в его затылке все еще пульсировало. Казалось, его тело что-то растягивало и сжимало. Все кости болели. Его одежда, как и кожа, пахли чем-то горелым. В желудке снова зародилась тошнота, и тело покрылось липким потом. Джефферсон посмотрел на портьеры и подумал, что будет, если отодвинуть их. Что он увидит? В последний раз комната была футуристической, с пульсирующими лучами света, пересекающими потолок. Он подумал, что, возможно, у пришельцев была база старых фильмов, и они просмотрели их, чтобы набраться идей для интерьера. Или, возможно, они умели читать мысли, и...