Граница у трапа

Хосе, сняв банку со вскипевшим кофе, выглянул на палубу, и увидел, как матросище почти догнал пакистанца у трапа. Тот неожиданно присел, и матросище прогрохотал по трапу, распластался на грузовой палубе.

Выглянул из камбуза и стюард.

— Началось? Пошли посмотрим.

Матросище бросился за пакистанцем, который успел укрыться в надстройке.

Пакистанец вихрем пронесся по жилой палубе, визжа, как недорезанный. Из кают стали выскакивать моряки.

Здоровяка-матроса уложили тут же, и через несколько секунд клубок тел выкатился на бак.

В основном команда состояла из людей крепких, видавших виды, владевших телом лучше, чем умом. Дрались не до смерти, но так, чтобы доставить противнику максимум неприятностей и последующих хлопот, связанных с восстановлением двигательных функций.

Сторонники пакистанца налетали, словно осы, на медлительных дружков здоровяка-матроса, погрузившегося в нирвану, били, убегали, прятались за коммингсы.

Зато если сторонника азиата ловили на удар, то это был, как правило, чистый нокаут.

Уже трое лежали недвижимо, уже кто-то выплюнул зубы, кто-то выл, отползая к трапу...

Стюард зорко наблюдал за происходящим. Хосе стоял рядом, помешивал кофе.

— Пошли, успокоим? — сверкнул стюард зубами.

— Драться нехорошо, — покачал головой Хосе. — Убить могут.

— А! — махнул рукой стюард и прыгнул в самую гущу.

Раздавая удары направо и налево, он в считанные мгновения «успокоил» пяток дерущихся.

Чиф, до этого спокойно наблюдавший за сражением из рулевой рубки, выругался, повернулся и исчез.

Стюард, оказавшийся один на один с типом из новеньких, застыл на месте. В руках противника был нож. Тип сделал одно, другое обманное движение, явно намереваясь выпустить из стюарда содержимое. Стюард не реагировал.

Хосе, видевший все сверху, подошел поближе к трапу и выплеснул дымящийся кофе на типа с ножом. Тип заорал, и тут стюард ударом ноги выбил нож.

Второй удар — в челюсть.

Раздался пушечноподобный выстрел.

На спардеке стоял чиф с огромным кольтом.

— Кончай ярмарку! — спокойно сказал он. — А те, кто хочет остаться без уха, могут продолжить.

И, почти не целясь, разнес выстрелом сигнальный фонарь на мачте.

Драчуны мигом исчезли с палубы. Остался стюард.

— А тебе нужно особое приглашение? — заорал чиф. — Где обещанный кофе?

Убрался и стюард.

— Эй, ты, смени фонарь! — приказал чиф Хосе. — Да поживей!

— Слушаюсь, сер.

Хосе пошел на камбуз, оставил там свою банку. С удивлением обнаружил у плиты пакистанца, который, как ни в чем не бывало, готовил еду.

Пакистанец подмигнул подбитым глазом:

— Драка дракой, а есть надо.

Хосе рассмеялся.

Чиф спустился на палубу, где жили офицеры, увидел Мэй, стройную девушку лет семнадцати.

— Мэй, зайди ко мне на секундочку.

Мэй отрицательно покачала головой.

Чиф посмотрел на кольт в своей руке, обезоруживающе улыбнулся.

— Да не бойся, Мэй. Есть дело. Зайди.

Секунду-другую Мэй колебалась, потом бочком вошла в каюту чифа, остановилась на пороге, не закрывая дверь.

— Мэй, — негромко, мягко сказал чиф, кладя кольт на письменный стол. — Ты уже большая и очень неглупая девушка. Я хочу поговорить о твоем будущем. В твои годы надо иметь хоть какие-нибудь документы, жить на берегу, иметь семью... А что с тобой делает кэп?

— Капитан — добрый человек.

— Добрый? Разве? Держит тебя взаперти и полтора года не пускает на берег.

— Меня полиция не выпускает ни в одном порту, — поправила Мэй.

— Вот видишь! А у меня к тебе предложение... Если ты убедишь капитана сменить курс, куда я укажу, у тебя будет много денег и документы. Настоящие, с печатями. Не захочешь — в любой стране, в любом порту куплю тебе вид на жительство. По выбору. Ну, как? Согласна?

Мэй колебалась. Предложение было очень заманчиво.

— Я не обманываю, Мэй.

— Сейчас поговорить с капитаном?

— Нет, моя умница. После того, как погрузимся в Парамари. Обдумай хорошенько, как преподнести нашу просьбу капитану.

Мэй кивнула и ушла.

Чиф закрыл за ней двери, спрятал кольт в ящик письменного стола, сел, закурил. Он прикидывал, правильно ли поступил, заговорив с Мэй о деле до захода в Парамари. Конечно, рискованно, но, в случае чего, можно убедить капитана, что Мэй не так поняла. Убеждать придется запасным вариантом.

* * *

В досмотровом зале недавно делали ремонт, привезли новое оборудование, поэтому наши столы находились впритык друг к другу.

Я стоял на своем месте, смотрел, как старший смены Женя Стенько, изрядно пополневший в последнее время благодаря заботам жены, работает на досмотре.

Из созерцательного состояния меня вывел носильщик, подвезший очередную порцию багажа. Отвернувшись, я подавил зевок.

— Зеваешь? — негромко спросил расположившийся за соседним столиком Никитин. — Не выспался?

— Кто зевает днем, — парировал я, — тот не зевает ночью.

Никитин головой лишь покачал. Не одобрял, значит.

Я посмотрел на паспорт, протянутый холеной рукой мне через стол, на его владельца — чопорного англичанина средних лет с аккуратно подстриженными усиками. Изучив декларацию, попросил:

— Саквояж откройте, пожалуйста!

Англичанин повиновался.

Мой наметанный глаз сразу увидел несоответствие таможенным правилам.